Санкт-Петербург, ул. Академика Байкова, 14а

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память святой равноапостольной Марии Магдалины. Исторически о ней известно очень мало, а по преданиям известно очень много. Исторически  известно, что такая вот была среди учеников Иисуса. Еще известно то, что сегодня мы прочитали в Евангелии, которое специально положено на день ее памяти, что она была бесноватой, из нее Господь изгнал семь бесов, – вот это точно.

Была ли она при этом блудницей – совершенно непонятно, из Евангелия это никак не следует. Блудницы ходили за Иисусом, это следует из Евангелия, и есть предание, которое датируется неизвестно каким временем, но ранним, согласно которым именно Мария Магдалина тоже была в числе этих блудниц. Во всяком случае, бесноватость очень хорошо сочетается с тем, чтобы быть блудницей, хотя это и не обязательно.

Во всяком случае, она была весьма серьезной грешницей, но покаялась и стала одной из главных учениц, и не просто одной из главных учениц, а она просияла – это уже точно – в таком подвиге, который позволил ее называть равноапостольной в Церкви. То есть она также, подобно апостолам, путешествовала по миру, проповедуя христианство.

Кто же становится настоящим учеником Христовым? Еще раз подумать об этом нас призывает сегодняшнее евангельское чтение, которое было ради Марии Магдалины. Там рассказывается притча о сеятеле, которая богослужением нам оставлена для того, чтобы в этот день мы ее услышали.

Сеятель выходит и сеет Слово Божие одинаково для всех. А результаты получаются не просто разные, а очень разные. От чего это зависит? Господь объясняет это притчей: зависит от того, на какую почву упало. Если почва плодородная, то вырастет что-то – это хорошо. Но дальше вопрос: что именно вырастет?

Могут вырасти плевелы, которые еще лучше растут на плодородной почве, и тогда семя, которое сеял Бог, будет забито, заглушено и не вырастет. А если упадет семя на каменистую почву, то тогда вообще ничего не вырастет. А где-то бывает и хорошо. Но где это «где-то»?

Вот если посмотреть на ту среду, к которой принадлежала Мария Магдалина, — а я еще раз подчеркну, что мы не знаем точно, какая это была среда, но в общих чертах знаем, что она была «не очень», скажем так; верующие люди такую среду совершенно справедливо не любят, — оказалось, что там почва была и плодородная, и не было этих терний.

С другой стороны, очень приличные люди фарисеи, которые веровали почти так же, как Господь, веровали в воскресение, интересовались всем, слушали и специально расспрашивали многие из них Господа, — не обращались. Конечно, среди них тоже бывали разные: был Гамалиил, который обратился после смерти Господа; был апостол Павел, если говорить о фарисеях. Но это все было потом, а вот при земной жизни Иисуса как-то никто из фарисеев к нему не шел. Может быть, только фарисей Симон, хотя мы толком не знаем, кто он такой, но, может быть, он стал с учениками Господа.

В любом случае, если это исключение и было, то оно было очень редким. От чего это зависит? От того, что люди избегают изменений в собственной жизни, если они уже и так праведные. Мы привыкли к религиозному типу фарисейства. Это когда человек все религиозное делает правильно, независимо от того, какая конкретно у него религия, то Бог ему, в общем-то, уже и не нужен. Потому что религии  у него много, она наполняет его жизнь, производит терапевтический эффект, спасает от всяких страхов, предположим, которые у него могут быть в жизни.

Размеренный ритм богослужения и церковной жизни очень  к этому располагает. Ему хорошо, а Бог-то здесь зачем? Поэтому он мерит всех остальных людей по тому, как они соблюдают эти религиозные обряды. Если они их плохо соблюдают, то они люди плохие, если хорошо — хорошие. Хотя, конечно, с религиозной точки зрения сказать это совершенно нельзя, и об этом много раз говорится в Евангелии.

В то же время, сейчас появился еще новый тип этой самой каменистой почвы, тоже своего рода фарисейский, причем психологически это гораздо сложнее понять, и появился он в секулярное время, когда для того, чтобы быть приличным человеком в глазах окружающих, не надо быть религиозным, можно даже быть атеистом. По крайней мере, религиозность в этом плане никого особенно не интересует – у нас сейчас такое общество.

Есть люди, которые совсем неверующие или почти неверующие, но они очень хорошие. Они стараются жить по совести, более или менее успешно это делают, их все вокруг любят — понимают, что они не подведут. При этом основание для такого поведения они берут не в религии: просто им так хочется, они считают, что так правильно. Конечно, жить с такими людьми очень удобно и хорошо, действительно, приятно.

Но очень часто можно заметить, — я не говорю «всегда», — что эти люди совершенно даже не понимают, зачем эта религия, зачем эта Церковь – «у меня же все в душе есть». Дальше может быть религиозный вариант того, что в душе есть, или безрелигиозный, но в любом случае, для чего нужна вся эта громоздкая церковная жизнь, они не понимают и, скорее всего, не поймут. Очень трудно, чтоб они поняли.

Получается, что все основные нужды своей души — я подчеркиваю, что не тела, а души, — они удовлетворяют своей этой «хорошестью». Поэтому они не могут прийти к Богу. Я не знаю, как их будет судить Бог – это не мое дело, и не дело здесь присутствующих об этом рассуждать, — но, по крайней мере, мы видим, что такая мирская праведность людям мешает прийти к Богу. Вот это мы видим. Но подчеркну еще раз: мы их не судим, не знаем, какой будет конец их судьбы.

А бывают люди совершенно невозможные, и в обществе их терпеть не могут, потому что, действительно, они безобразно себя ведут. И жить с ними в быту, конечно, очень противно и нехорошо. Но при этом у них может быть совершенно разное душевное устроение. Может быть такое, что «мне наплевать, что я такой». Может быть такое, что «и хорошо, что я такой – буду всех доставать и всем все портить». А может быть другое: «я сам от этого страдаю и ничего поделать с этим не могу».

Вот такое бывает у разных алкоголиков и наркоманов, между прочим. И у блудниц тоже. Не то, чтобы всегда и у всех, но иногда. И вот такие люди — тоже далеко не всегда, но иногда, — обращаются. И, обратившись, — совсем уже редко, но бывает — становятся настоящими подвижниками и своей собственной жизнью проповедниками Слова Божия.

Аминь.