О рождестве Богородицы мы знаем из рассказа “Рождество Мариино”, нашедшегося в папирусе III века. Господь отнял от Иоакима и Анны “поношение безчадства”, даровав плод, с рождением которого прекратилась необходимость в чадородии. Монахи лучше исполняют заповедь “плодиться и размножаться”, чем состоящие в браке, т.к. исполняют ее духовно. Зачатие, совершившееся “задним числом”. Дети, рождавшиеся от бесплодных родителей, постепенно вели к отмене необходимости физического чадородия. Нас не должно заботить, что окружающие нас считают странными. Надо презреть все ради главной цели жизни — стяжания Царствия Небесного. Запинания от мира полезны, чтобы мы не думали, что принадлежим самим себе. Чтобы правильно поступать в каждой жизненной ситуации, надо молиться Богу.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы совершаем праздник Рождества Богородицы. Это одно из великих событий церковной истории, которое, однако, совершенно никак не описано в Евангелии. А где же оно описано? Мы, конечно, сейчас можем читать проповеди святых отцов на этот праздник, где, разумеется, рассказывается об этом празднике; можем слушать богослужение этого праздника, которое тоже содержит о нем рассказ; можем читать всякие жития Богородицы, самые ранние из которых появились в поздневизантийское время; но все это источники вторичные. А первичный рассказ — откуда известен он? Этот рассказ тоже сохранился; он называется “Рождество Мариино”, хотя мы только недавно узнали его подлинное название, потому что нашелся папирус III века, который его содержит; а так это название сохранялось только в эфиопском переводе (в Эфиопии тоже были христиане и читалась та же самая христианская литература), а по-гречески и по-славянски этот рассказ дошел в отрывках под самыми разными названиями.

Еще не так давно ученые думали, что то, что в “Рождестве Мариином” говорится о таких событиях, как рождение от бесплодных родителей по молитве, введение во Храм, благовещение, — это все легендарные рассказы V—VI веков; так считала немецкая наука в XIX веке. И каково же было ее посрамление, когда в 1940 году нашлось в Египте большое собрание папирусов, где в одном из папирусов III века был этот рассказ; и оказалось, что рассказ этот как минимум II века, а если его анализировать, видно, что в нем были использованы два еще более ранних документа, т. е. это были какие-то письменные источники, восходящие к евангельским временам и рассказывавшие о рождестве Пресвятой Богородицы.

Согласно этому рассказу, Ее родители были уже престарелыми, и отец ее был священником израильским. И вот, однажды, когда приносили жертвы в День Очищения, ему сказали, что он не может участвовать в жертвоприношении, потому что он бесплоден, и значит, на нем лежит проклятие — он неугоден Господу, а потому и жертва его тоже будет неугодна. Надо сказать, что в официальном культе, который был в это время в Иерусалимском Храме, такого случая не могло бы быть — там были другие порядки. И исходя из этого, а также из многих других деталей этого рассказа, можно думать, что там была какая-то не совсем обычная иудейская община, а именно та, из которой вышел впоследствии Иоанн Креститель и из которой вышла, собственно, вся наша христианская Церковь. С точки зрения талмудического иудаизма, по крайней мере, тех иудеев, которые сейчас враждуют с христианами в отношении веры, христианство вышло из иудейской секты; но с точки зрения христиан, как раз современный иудаизм вырос из секты. И вот, в этой общине произошло такое вот нестроение, такой вот конфликт, выражаясь современным языком, и тогда супруги разделились и ушли на долгое время поститься и молиться — Иоаким в пустыню, а Анна в сад. Они молились о том, чтобы от них было отъято поношение безчадства. И тогда Господь им даровал плод чрева, но такой плод, который как раз навсегда прекратил необходимость в чадородии.

Хотя, конечно, и в ветхозаветное время не было обязательной необходимости в чадородии. Были некоторые пророки, прежде всего, пророк Илия, а в последнее время перед Христом Иоанн Креститель, которые жили в девстве, никаких детей не имели и иметь не собирались; и те, кто понимал их служение — а это были сотни, если не тысячи людей, — они никоим образом не думали, что их безчадие является признаком какого-то наказания Божия. Впрочем, эти святые и не состояли в браке, а потому у народа было меньше соблазна считать их проклятыми за безчадие. Но в отношении Иоакима и Анны, в браке состоявших, на грубое народное суеверие было возразить очень трудно. Это суеверие навсегда оказалось опрокинутым только в христианстве, когда появилась монашеская жизнь, которая всегда и всеми считалась выше брака. И поэтому безчадие монахов, как это объясняют святые отцы, является лучшим исполнением заповеди “плодиться и размножаться”, данной еще в раю. Потому что, прежде всего, заповеди должны исполняться духовно. И поэтому монашество как раз исполняет наилучшим образом заповедь “плодиться и размножаться”; недаром сказано, что монахи — народ вечный, хотя у них никто не рождается. Они рождают детей духовно — и не только в аскетическом смысле, но и в смысле проповеди христианства неверующим.

Согласно рассказу о рождестве Мариином, там произошло еще такое чудо. В некоторых рукописях даже переписчики, видимо, не понимали, что там имелось в виду, потому что в обетовании Иоакиму, которое он получил в пустыне, было сказано: “Ты вернешься, а твоя жена уже зачала”. И во многих случаях переписчики это исправляли на “и тогда она зачнет”, т.е. он с ней соединится, и она забеременеет. Но согласно чтению самого древнего папируса и некоторых других рукописей, оказывается именно так, что Господь изменил прошлое. Оказалось, что то соединение бесплодных Иоакима и Анны, которое не могло бы привести к зачатию ребенка, задним числом оказалось приносящим плод.

И вот, чему мы из этого научаемся? Конечно, как во всяком событии евангельской и пред-евангельской истории, здесь есть глубокий догматический смысл. И конечно, этот смысл особенно важен для понимания христианского учения. Потому что именно благодаря тому, что те, через кого идет обетование, начиная с Исаака, родившегося от Авраама, продолжая Иоанном Предтечей (я уж не буду перечислять других) и кончая Самой Богородицей, были единственными детьми своих родителей, которых они родили в старости, будучи бесплодными. И именно таким образом родившиеся дети привели к тому, что необходимость физического чадородия и вообще необходимость оставления потомства, живущего в мире сем жизнью временной, постепенно уменьшалась и исчезала. Потому что все более и более становилась доступна человеческому роду жизнь вечная. Но подробно об этом я говорить не буду, потому что мы и так представляем, что означало рождение Богородицы для христианства, и как это понимать с точки зрения христианской догматики.

Но, может быть, мы меньше представляем, хотя практически это нам не менее важно помнить, в чем душевный смысл этих событий, смысл, который касается жизни каждого из нас. Смысл этот заключается в том, что то, что действительно дается нам для спасения души и для нашей настоящей пользы, дается всегда так, что окружающие этого не понимают. Мы не должны бояться испытывать какие-то поношения со стороны окружающих — что мы какие-то сумасшедшие, что мы какие-то странные. Хотя, конечно, при этом на самом деле, внутренне, не надо становиться сумасшедшим; даже если мы внешне юродствуем, не надо сходить с ума на самом деле.

Мы не должны заботиться не только о мнении окружающих, но даже о сохранении собственной жизни. Потому что в мире нет ничего, не исключая и нашего собственного физического существования, из-за чего мы должны были бы отступать от самой главной цели нашей жизни, которая заключается только в одном — в стяжании Царствия Небесного.

В частности, конечно, мы не должны стремиться к тому, к чему стремиться нас учат многие безумные так называемые христиане и даже духовенство, например, к тому, чтобы непременно иметь семью или детей. Потому что все это — совершенная суета перед вечностью. Потому что в Царствии Небесном никаких семей нет; Господь говорит, что там не женятся и не выходят замуж. И сын не только не отвечает за грехи отца, но не может и спастись за отца, и отец за сына; каждый отвечает за себя. И вот, прежде всего, нам надо смотреть на то, чтобы делать полезное для нашего собственного спасения. А полезно нам то, что нас меньше отвлекает. По крайней мере, если мы не можем понять, что для нас полезно — потому что это всегда труднее понять, — то мы можем понять, что для нас более вредно, чтобы выбрать менее вредное. Потому что, конечно, очень плохо, когда нас что-то отвлекает от всецелого посвящения себя Богу, но надо понимать, что когда мы хотим посвятить себя Богу всецело, то это желание во многом, как и всякое желание новоначального, является нечистым, и во многом это желание посвятить себя вовсе не Богу, а удовлетворению своих собственных страстей. Поэтому какая-то мера запинания от мира, препятствий от мира, она все-таки нужна и полезна. В этом отношении может быть полезна и семья, может быть полезно и чадородие. Потому что это ответственность, это заставляет нас систематически исполнять то, что мы не хотим, и это заставляет нас понимать, что мы не являемся полными хозяевами собственной жизни. А когда мы живем одни, мы склонны это забывать. Если мы живем, например, в семье или несем какие-то другие обязанности, то в силу этого наша жизнь во многом принадлежит другим людям — например, я монах, но как настоятель прихода я все равно должен нести всякие обязанности по отношению к людям и уже хотя бы поэтому не совсем принадлежу себе. Но прежде всего надо помнить, что мы принадлежим и не себе, и не каким-то людям, как бы они ни были нам близки, а принадлежим только Богу. И если Богу угодно, чтобы мы как-то принимали во внимание те обязанности, которые у нас могут возникать по отношению к людям, тогда хорошо. Если же Богу не угодно это, то ничто нас не должно останавливать. Поэтому прежде всего мы должны смотреть, как нам угодить Богу.

Есть, конечно, для этого некоторые более общие рецепты, которые называются заповедями. Поэтому что если мы будем нарушать их, то уже точно Богу не угодим. Но если мы их будем исполнять, то все равно есть очень много разных вариантов их исполнения. А для одного конкретного человека может подойти только что-то одно. Потому что, скажем, если я буду жить в пустыне, то я не смогу заниматься благотворительностью, хотя и то, и это душеспасительно; но мне надо выбрать то, что подходит лично для меня. Поэтому когда мы выбираем путь, — а мы все время, практически в каждый момент жизни выбираем ответ на вопрос: а как будет угодно Богу, чтобы я поступил в этом случае? — мы должны молиться, потому что без молитвы это совершенно невозможно выбрать. Действительно, невозможно было бы угодить Богу, если бы Его не было. А если Он есть, то надо к Нему обращаться и просить вразумления, т.е. надо молиться. Но чтобы молиться, мы должны в целом жить так, чтобы жизнь наша была молитвенной, т.е. стараться избирать в Боге, ловить себя во всяких увлечениях налево и идти направо. Господь да подаст нам идти тем путем, который указали нам родители Богородицы и особенно Она Сама Своим рождеством и всей последующей жизнью, которая ведет в Царствие Небесное. Аминь.