Царственные Мученики и великий сонм Новомучеников и Исповедников Российских, который принесла в XX веке Российская Церковь. Мученичество Царя Николая и его семьи есть жертва за грехи русской монархии. Беззакония Василия III. Наследник престола от прелюбодейного “брака” – Иван IV, первый князь, венчавшийся на царство. Российская монархия началась с Ивана Грозного, чьи многочисленные жертвы прославлены в Русской Церкви, как святые мученики. Следующий этап падения Российской Церкви – раскол, навязанный царем Алексеем Михайловичем. Порабощение Церкви в результате петровских и екатерининских реформ. Дальнейшее разложение Церкви привело к тому, что народ стал безбожным, оставаясь формально православным. Революция и победа в Гражданской войне безбожного народа, который поддержал большевиков. Закономерность падения Русской Церкви после революции. Николай IIосознавал себя не только православным человеком в жизни, но и занимал православную позицию в догматических и церковно-канонических вопросах. Неканоничный Собор 1917-18 годов. Выборы Патриарха вместо принятия закона о децентрализации церковной власти. “Что душа в теле, то в мире – христиане”.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы совершаем особенный для Российской Церкви праздник – праздник святых Царственных Мучеников. Почему этот праздник особенный? – Потому что и для государства, в котором пребывала и пребывает наша Российская Церковь, это событие более, чем значимое, и прежде всего, конечно, не поэтому, а потому что Царственные Мученики возглавляют весь сонм, великий сонм Новомучеников и Исповедников Российских. Великий — и потому, что там были великие святые и великие мученики, и великий даже просто количественно, потому что, как хорошо известно, то количество Новомучеников, которое принесла, хотя бы только в первой половине ХХ века, наша Российская Церковь, не принесла никакая другая,не принес христианский мир за все время своего существования. Потому что никогда не было таких масштабных гонений, какие оказались возможны в России после победы большевиков.

И хотя мы знаем, что первый мученик, который был убит еще в 1917 году летом, это был Александр Хотовицкий, т.е. были уже мученики, которые были убиты до Царской семьи, и митрополит Владимир Киевский был убит раньше, чем Царская семья, хотя они уже в это время находились в узах, но по справедливости считается, что именно Царская семья возглавляет сонм Новомучеников российских. Что же это означает для нас сейчас?

Это, конечно, понимают по-разному, и, грубо говоря, возможны два крайних понимания: одно – правильное, а другое – неправильное. И вот неправильное, но очень распространенное понимание (распространенное, разумеется, среди тех людей, которые считают себя православными христианами) заключается в том, что считается, что мы сейчас должны стараться, чтобы у нас восстановилась монархия, и тогда вот через монархию будет восстановлена Церковь. Если те люди, которые так думают, принадлежат к Истинной Церкви, а не к Московской Патриархии, то они говорят, что тогда Царь упразднит Московскую Патриархию и сделает ее Православной, и через это вот возродится русский народ, и ссылаются на всякие пророчества, в которых, разумеется, нет недостатка, потому что любая идея, востребованная какими-то религиозно настроенными массами, обязательно будет подкреплена соответствующими пророчествами. В истории еще не бывало по-другому, но другое дело – насколько эти пророчества от Бога, а насколько – от ветра главы тех, кто их передает, или даже прямо от бесов.

На самом деле, конечно, православный человек не обязан верить, будто бы с восстановлением монархии должна восстановиться и Российская Церковь, или будто бы восстановление Российской Церкви само по себе приведет к восстановлению монархии. Совершенно ниоткуда не известно, что монархия является для нашего государства каким-то впредь оптимальным способом управления, более того, нет никакого обетования о том, что Россия в дальнейшем будет государством православным, и тогда тем более она может по-разному управляться. Совершенно о других вещах мы должны думать, будучи православными христианами. Кроме того, мы должны понимать, что в мученическом и исповедническом подвиге наших сегодняпразднуемых святых – царя Николая и его семьи — проявилась, конечно, и искупительная жертва, если не за русский народ (как некоторые ошибочно полагают, ибо для них царь может быть искупителем для народа, и им не хватает для искупления всех народов одного Христа), но, по крайней мере, искупительная жертва за грехи русской монархии.

Мы знаем, что российская монархия начинается с великого князя Василия III, а первым князем, венчавшимся на царство и принявшим титул царя, был не кто иной, как его рожденный от прелюбодейного сожительства сын Иван Грозный, который даже не мог быть наследником по церковным правилам, потому что он вообще не мог считаться сыном царя, поскольку он был рожден в прелюбодеянии. Но на это закрыли глаза церковные иерархи.

Вот мы знаем, что с самого начала российская монархия, если смотреть на нее со строго-церковной точки зрения, утверждалась на беззакониях, потому что сам царь Василий III незаконно (это какая-то темная история) сместил законного митрополита, по некоторым данным (может быть и неправильным) он его даже заточил, во всяком случае, это уже породило церковные нестроения, а потом он расстался со своей женой, которую мы сейчас прославляем во святых как святую Соломонию Суздальскую (в миру она была София), потому что она была бесплодна, и по этой причине взял себе другую жену, которая могла ему родить наследника. Но, как мы знаем, церковные каноны не дозволяют таких поводов для развода, и потому сохранение наследника на престоле никак не могло оправдывать этот прелюбодейный, с позволения сказать, “брак” великого князя Василия III. И действительно, Господь покарал всю Русскую Церковь за этот “брак”, потому что от него родился такой изверг, которого история человеческая до сих пор, может, и не видела (по крайней мере, такие редко встречаются), который стал царем Иваном IV. С него началась российская монархия. Он убил огромное количество святых, и в Русской Церкви прославлены многие его жертвы как святые мученики, например, особо почитаемый в нашем северо-западном крае, в то время настоятель Псково-Печерского монастыря, которого царь убил, игумен Корнилий, ну а самое главное имя – это предстоятель Российской Церкви того времени – митрополит Филипп, умерщвленный Малютой Скуратовым по указу царя.

И после этого монархия русская по отношению к церкви почти исключительно занималась каким-то на нее давлением, она делала ее все менее и менее жизнеспособной, все менее и менее самостоятельной. Следующим огромным этапом падения Российской Церкви и российской монархии вместе с ней был раскол, который был навязан царем Алексеем Михайловичем. Тогда получилось, что самая верующая часть людей, которая наиболее стояла за веру, оказалась одновременно отлучена и от епископата, и просто от церковного просвещения, была предана своему невежеству, почему там всякие суеверия проявились, и, конечно, благой вначале протест обернулся не всегда хорошими последствиями. Я говорю о старообрядцах. Но новообрядческая церковь оказалась в очень плохом состоянии, потому что народ, который в ней остался, был гораздо более равнодушен к вере, епископат стал еще более зависимым от мирской власти, от царской власти, ему стало не на кого опереться.

Следующим после этого закономерным этапом были петровские, а затем и продолжавшие их екатерининские реформы, которые совершенно поработили Церковь, отменили патриаршество и сделали церковное управление Ведомством православного исповедания. Самое, конечно, ужасное, что такие слова “Ведомство православного вероисповедания” не какие-то сознательные враги Церкви придумали, которые хотели над Церковью поиздеваться, а это придумала официальная российская власть, это было официальное государственное название Православной Церкви, которая действительно превратилась с точки зрения своего управления в государстве просто в одно из министерств, так что государем императором издавались (по крайней мере, формально, подписывались) указы о назначении и перемещении всех епископов. Конечно, это привело и к дальнейшим безобразиям, а мы знаем, что по канонам это категорическизапрещено, еще в Византии были приняты запреты (в том числе, в апостольском правиле, а потом и VIIВселенским Собором) поставлять епископов указаниями светской власти, и такие хиротонии считались, по крайней мере, должны были быть сочтены, незаконными, подлежали отмене и извержению из сана и тех, кто поставлял, и того, кто был поставлен. Ничего этого не было сделано, продолжалось гниение Российской Церкви.

И все это закономерно пришло к тому, что подавляющая часть того народа, который все еще писал себя во всех анкетах православным, уже по сути дела стала безбожной. И только благодаря тому, что Русская Церковь превратилась в треснувший сосуд, откуда народ-то, в общем-то, почти весь вытек, только поэтому оказалась возможна революция. Революцию, кто бы ее ни начинал, какие бы там силы, в каких бы то ни было интересах ни начинали эту революцию, сделал русский народ. Потому что кто выиграл Гражданскую войну? Ведь если бы большевиков задавили во время Гражданской войны, то не было бы коммунизма, и все могло бы восстановиться, но произошло не так, потому что крестьянство в своей массе было совращено большевиками. А что большевики пообещали крестьянству? Пообещали великий расцвет благочестия, пообещали торжество православной веры после освобождения от царизма? – Нет, они пообещали только лишь землю. Конечно, они обманули, как всегда, потому что дьяволу всегда свойственно обманывать. Но самое главное, что они не скрывали своего безбожия никогда, просто они степень гонений такую не могли с самого начала развернуть, но это не помешало русскому, якобы православному, народу пойти за безбожниками.

И, конечно, падение русской Церкви, которое произошло после революции, оно было закономерно. И мы верим в благой промысел Божий, не имеем даже права сомневаться, что произошло это падение только лишь потому, что никакие уже внутренние реформы не могли этой Церкви помочь. Поскольку Господь не хотел оставлять православных христиан без Церкви, то ее нужно было реформировать извне, то есть просто снести все это здание так, чтобы остался один подвал. Подвал – это то, что было под землей, Катакомбная Церковь, которая осталась после 1920-х годов. На этом подвале вот сейчас мы пытаемся на руинах восстановить уже зримое здание Российской Церкви, потому что после 1990 года в основном все-таки гонения прекратились. Хотя мы знаем, что в целом они не прекратились, по местам, особенно усилиями местных властей, они продолжаются в той или иной степени. Но все-таки в общем и целом, на уровне федеральной власти гонения прекратились, и катакомбная церковь перестает быть катакомбной, и возрождается уже теперь на поверхности земли.

Но что же происходило перед революцией? Не только происходила деградация церковной жизни и всеобщее расхристианивание населения, которое сделало революцию возможной, происходило и духовное возрождение. Конечно, в начале этого возрождения, еще в середине XIX века, святой Игнатий Брянчанинов писал очень горькие слова о Российской Церкви, он уже понимал, что катастрофа неизбежна, также потом это понимали Феофан Затворник — праведный писатель, хотя мы во святых его не признаем, — и великий русский мыслитель Константин Леонтьев. Они считали, что уже невозможно избежать катастрофы, видя те темпы, которыми расхристианивается русское население. Но они в то же время видели, что есть люди, которые, несмотря на это, обращаются к Богу. Они поставили на тот момент самую важную задачу, чтобы, несмотря на катастрофу, которая теперь уже неизбежно произойдет, что-то все-таки сохранилось, чтобы сохранились хотя бы те немногие христиане, которые понимали православие по-настоящему, и которые потом смогут его восстанавливать из руин. Ну а прежде того, те, которые смогут принести исповедание православной веры, которые могут дать сонм Новомучеников. И так это все и произошло.

И великое благодеяние для России, и конечно, для нас это особый знак милости Божьей, что во главе этих Новомучеников оказался сам благочестивый Царь. Потому что мы видим царей XVIи XVII веков, которые были не столько благочестивы, сколько суеверны, и многие изних очень жестко попирали церковные правила, хотя в целом народ был тогда еще верующим в России, и очень больших бесчинств (по сравнению с тем, что мы увидим позднее) творить было нельзя. Но вот Алексей Михайлович, главный виновник раскола, в XVII веке сотворил огромное бесчинство, которое РусскаяЦерковь так до сих пор и не пережила.

Потом были цари XVIII века, прежде всего Петр I и Екатерина II, которые просто были какими-то извергами на престоле по отношению к Православной Церкви, несмотря на то, что, конечно, в отношении внешней и внутренней политики они сделали для России много хорошего. И была, скажем, лично благочестивая Елизавета Петровна в том же XVIII веке, которая хотя и смогла ослабить вредное воздействие петровских реформ, но не могла ничего изменить радикально.

Потом в XIXвеке были цари, которые считали, что православие полезно, но сами к нему относились весьма издали, даже консервативный царь Николай I, сам в своей личной жизни православным человеком особенно-то не был. Считалось нормальным жить с любовницами, а для Александра II даже заключить брак незаконный со своей любовницей, что является, конечно, полным отпадением от Церкви, потому что (повторю на всякий случай, чтобы никто не забывал) прелюбодеяние – это такой грех, который, пока он остается неоставленным и нераскаянным, совершенно автоматически и четко, так же, как и ересь, отсекает человека от Церкви. И вот царь Александр II, который распустил это революционное движение, сам пал от рук революционеров. Его хотели прославить как мученика сразу после его смерти, но совершенно справедливо этого не сделали, потому что он не был в своей жизни христианином, как это хорошо знал его сын, который, в общем-то, почти не поддерживал с ним отношения. Потом был царь Александр III, который был действительно патриотом, старался жить, как порядочный человек, но в отношении православия там был “темный лес”. И несмотря на то, что его духовником был Иоанн Кронштадтский, на руках у которого он умер, все равно церковная жизнь двора даже при Александре III была очень далека от православия. Например, маленькому мальчику — наследнику престола Николаю — просто запрещалось присутствовать за богослужением так часто, как он хотел, об этом известные рассказы есть.

И вот потом на престоле оказался наш последний монарх, Николай II, который после разных там юношеских увлечений, в конце концов, когда стал монархом, осознал себя человеком православным, и действительно старался жить православно. Более того, мы знаем, что даже в догматических вопросах и церковно-канонических, которые надо было решать во время его царствования, он занимал православную позицию. В догматическом отношении, как мы хорошо знаем, он вместе с Елизаветой Федоровной (родной сестрой его супруги) защищал исповедников православия от не понимавших церковного учения архиереев, а в плане каноническом ему также ставили в вину конфликт с архиереями. А именно, он препятствовал созыву Собора. Действительно, после того, как было проведено в начале XX века Предсоборное присутствие, и смотрели, что можно обсуждать на Соборе Архиереев, была Высочайшая резолюция о том, что с этим делом следует повременить до того времени, когда царь сочтет, что время для созыва Собора настало.

Как мы знаем, Собор созвали тогда, когда царя уже низложили. Если читать про Собор 1917-18 годов не какие-то сахарные рассказы, а читать подлинные документы этого Собора, особенно первой его половины, еще до большевицкого переворота, то можно прийти в изумление от того, какой там был революционный дух. Лейтмотив был такой: наконец-то мы сбросили ненавистный царизм и теперь мы можем устроить свою церковную жизнь на соборных началах. Под “соборными началами” подразумевалась банальнейшая демократия, то есть просто выборы и голосования. Конечно, и архиереи в подавляющем большинстве были таких же взглядов, и очень характерно, что Синод сразу же признал Временное правительство. Однако, подумаем, кто передал власть Временному правительству? Царь Николай? – Нет. Передал Михаил, который, собственно, ее и не брал. Как он мог ее передать, если он отказался принять власть, которая к нему перешла по манифесту Николая? А царь Николай отрексяот престола в пользу своего брата, брат должен был принять власть, а потом с ней что-то делать. Он ее не принял, но почему-то отрекся. Как это мог Синод принять? Но Синод сам был в не очень хороших отношениях с царем, и поэтому никто за царя не вступился.

И потом уже только, когда царь был сослан, ему оказали пастырское внимание ивступились за него как раз те епископы, которые пострадали в его царствование, будучи оговоренными, прежде всего, епископ Гермоген, который пострадал из-за Распутина в свое время. Поэтому, понимая, какие настроения царили в дореволюционном духовенстве и епископате, можно было не сомневаться, и это хорошо понимал обер-прокурор Синода Победоносцев, что ничего хорошего от Собора не выйдет. Будет торжество демократии и либеральных революционных идей, которые внесут в Церковь только большую смуту.

И в общем-то мы это видим. Собор 1917-18 годов действительно только внес большую смуту в Церковь, потому что практически ни одно из его решений не вошло в жизнь. Там обсуждались какие-то совершенно абсурдные вопросы и тратили на них помногу дней, вроде того, какую зарплату назначить преподавателям Закона Божьего. Надо было жить на Луне, чтобы в то время, когда власть берут большевики, после того, как все уже летит под откос, все насмарку, обсуждать такие вопросы!

Но на это возражают, что самым главным решением Собора было избрание Патриарха. Но ничего хорошего из этого тоже не получилось. Где это патриаршество? После Патриарха Тихона законного Патриарха в Русской Православной Церкви не было, то есть все равно это был только один Патриарх на один раз. Но нужно ли было выбирать, если теперь оглянуться назад, Патриарха Тихона Патриархом? Нужно ли было это патриаршество? Ничего хорошего из него тоже не произошло. Потому что патриаршество бывает нужно тогда, когда существует Православная Империя (и вообще, когда не было Православной Империи на земле, то не было и никакого патриаршества, до IV века, а были просто маленькие поместные церкви, которые управлялись соответствующими епископами и митрополитами), а когда уже заведомо при большевиках не могло быть Православной Империи, то что могла дать централизация церковной власти в рамках всей страны, которую дает патриаршество? Только одно – дать рычаг безбожной власти для того,чтобы Церковь уничтожалась. Что и произошло.

Лично Патриарх Тихон не хотел передавать этот рычаг власти безбожникам, но этопросто ему стоило жизни, в конце концов, он и умер. Умер он, конечно, как исповедник православия. В результате на его место предлагались разные кандидатуры, пока наконец не нашли такую, которая отказалась от исповедничества и приняла те условия, которые навязывала безбожная власть. В результате, конечно, истинно-православная церковь – Катакомбная, а в подражании ей – Зарубежная, которая тогда хранила православие в эмиграции, стали жить по тому указу, который издан был при Патриархе Тихоне в 1920 году, и который гласит, что в случае гонений Церковь должна переходить к децентрализации, чтобы все епархии управлялись сами по себе, а потом уже, если гонения прекратятся, тогда уже и объединялись. То есть в результате все равно тот механизм управления в Церкви, который оказался жизнеспособным, не только не предполагал наличия Патриарха, но предполагал отсутствие самого института патриаршей власти, децентрализацию. Лучше бы это принял Собор. Но собор был совершенно далек от реальности, и в общем ни одного практически полезного решения не принял.

Я уже не говорю о том, что он был неканоничен. Просто аморальным является поведение Собора, который еще при гуманном Временном правительстве заседал, но и не подумал вступиться за царскую семью, которая томилась в заточении уже тогда. Это делает Собор просто аморальным, но не антиканоничным. Но “соборяне” также не допустили низложенного в результате “поповского бунта” митрополита Московского – Макария Невского, который был праведником и смещен был незаконно,и который был единственным из иерархов, почти сразу заступившимся за царя, будучи членом Синода, — но его сразу же из Синода выгнали. И вот такой Собор, который не включал тех архиереев, которых не хотел, и который собирался по демократическимпринципам, и сам по себе просто стал торжеством демократии, вот этого собственно Собора и не допускал святой царь Николай II, пока он царствовал. Поэтому, можно сказать, что, конечно, такая власть в церковных делах, которая была у царя во время царствования Николая II – это плохо, это ненормально, но не он в этом виноват, а это сложилось до него, а он, насколько мог, это дело смягчал, потому что он собственно, а не Синод, вносил в управление церковное настоящие элементы православия. Так же, как и канонизация Серафима Саровского в 1903 году прошла по настоянию царя и вопреки нежеланию Синода, который вовсе не думал никого канонизировать и прославлять.

Поэтому будем с благодарностью вспоминать и о церковных делах, которые совершал в годы своего правления Царь Николай, но еще больше будем ему молиться как предстателю истинно-православной Церкви Российской за нас и за народ. А что касается возрождения русской государственности в современной России, то мы как христиане должны понимать только одно, как еще во II веке некий неизвестный по имени православный христианский автор писал в послании к Диогнету (про этого Диогнета – адресата послания, тоже ничего, кроме имени, неизвестно): “Что душа в теле, то в мире – христиане”. Мы должны быть в государстве, вообще в мире и в частности в том государстве, в котором мы живем, как душа, и души не должно быть много, она не должна создавать какой-то огромный вес, но она должна одушевлять жизнь этого государства, и через это мы сделаем все то, что мы как христиане можем сделать хорошего для нашей страны. Аминь.