Серафима Платинский, который умер в 1982 году, особо почитается православными во всем мире; самое главное, что он показал в своей жизни – это правильное отношение к православной вере; о. Серафим стал монахом именно в монашеском смысле этого слова: не для того чтобы обслуживать какие-то церковные учреждения, а для того чтобы спасать свою душу, поэтому он направился подальше от людей; он терпел то, что было на этом месте, и умер он рано именно потому, что жил в тех условиях и не хотел уходить с того места; мы должны стараться, чтобы к нам относилось сказанное Петром: “Се мы оставихом вся, и вслед Тебе идохом”.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память Серафима Платинского – Серафима Роуза, — который умер в 1982 году, совсем недавно, но особо почитается православными во всем мире, не только в Америке, где он подвизался. За что же, прежде всего, он почитается? Почему его почитаем мы?

Конечно, очень важно, что он понес такие большие миссионерские труды, плоды которых видны до сих пор. Многие его поучения и сам вдохновляющий пример его жизни остается и передается из поколения в поколение. В исторических масштабах это совсем недавно еще было, поэтому такие подвиги особенно вдохновляют.

Конечно, очень важно, что православие в Америке хоть и с трудом, но пробивалось благодаря его деятельности, в том числе и той, которая уже является посмертной. Но, прежде всего мы почитаем его как пример для нашей собственной жизни, независимо от того, в Америке мы или не в Америке, независимо от того, принадлежим ли мы к каким-то народам с историческими традициями православия, имеем ли мы хотя бы какие-то “ошметки” православного воспитания или мы ничего такого не имеем. Потому что самое главное, что он показал в своей жизни – это правильное отношение к православной вере.

В чем же оно состоит?

А не в чем другом, кроме того, что написано в Евангелии. Христос говорит богатому юноше, что если хочешь совершен быть – раздай все свое имение и пойди за Мной. В другом случае Петр Христу говорит: “Се мы оставихом вся, и вслед Тебе идохом”. Так же поступил и Серафим.

Он не просто отказался от какой-то мирской профессии ради другой мирской профессии, которой чаще в наше время оказывается почему-то жизнь монаха. Очень часто у нас монахи сейчас – это профессионалы церковной жизни, церковной работы, у которых это такая же работа, как у других светская работа.

Это даже и не совсем плохо, потому что для того, чтобы обслуживать храм, обслуживать верующих нужно кому-то этим заниматься профессионально, и в том числе для монахов тут занятие находится. Но сказать, что в самой этой деятельности даже по обслуживанию храмов и обслуживанию верующих прямо уже что-то христианское, совершено нельзя.

В эту деятельность, так же как и в другую деятельность человека, можно что-то привнести христианское, но сама по себе она такая же светская, как и все прочие. И часто беда в том, что люди думают, что просто из-за того, что предметом этой деятельности является какая-то околоцерковная суета, то сама эта деятельность является духовной, душеспасительной, что, конечно, большое и крайне душевредное заблуждение.

А Серафим стал монахом именно в монашеском смысле этого слова. Не для того, чтобы обслуживать какие-то церковные учреждения, храмы и тому подобное, а для того, чтобы спасать свою душу. Поэтому он направился, наоборот, дальше от людей. Конечно, так уж получилось, как в таких случаях часто и бывает, что за ним туда тоже пришли какие-то люди, кому-то это было душеспасительно, кому-то, но не по вине Серафима, оказалось душевредно, потому что там были свои искушения.

Но как бы то ни было, он терпел то, что было на этом месте, и умер он рано именно потому, что жил в тех условиях и не хотел уходить с того места. Конечно, он страдал какими-то хроническими болезнями, но если бы он жил в городе и получал бы общедоступное лечение, то он прожил бы гораздо дольше, может быть, и до сих пор был бы жив.

Но из-за того, что он оказался предоставлен сам себе в тяжелых условиях и без медицинского обслуживания, он попал в больницу уже только тогда, когда спасти его не могли. Но это в житейском, земном смысле его не могли спасти, а так он прожил жизнь хоть и короткую, но самую что ни на есть душеспасительную.

Поэтому независимо от того, можем ли мы уйти в пустыню, как он, или, как чаще всего с нами и бывает, не можем, но всеравно мы можем ему подражать в главном, в отношении к христианской жизни. Конечно, мы должны настраиваться вот на такое отношение – оставить все, как он, – а дальше молиться Господу, чтобы это было действительно нашим внутренним и глубинным отношением, и чтобы тогда, когда придет момент испытания, а он может прийти еще в земной нашей жизни, когда у нас что-то отнимется, а может случиться только при нашем разлучении с телом и отправлением в мир иной, чтобы все-таки оказалось, что действительно, как сказал Петр: “Се мы оставихом вся, и вслед Тебе идохом”.

Аминь.