Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня мы продолжаем праздновать память святых в земле российской просиявших, и празднуем теперь память местных святых. Но наша местность, если брать всю русскую историю, — это наш северный край, иначе говоря, земля новгородская. Все это были новгородские земли, хотя епархий было обычно несколько.

Те святые, которые просияли в Новгороде, в Пскове, в Вологде, в многочисленных монастырях вологодских земель, в районе Белозерска, на острове Валаам, на Соловецких островах – это все празднуемые сегодня святые, просиявшие в земле российской. — Причем, начиная с самых первых русских святых, потому что святая равноапостольная княгиня Ольга происходила из Пскова, и, таким образом, тоже празднуется сегодня в сонме новгородских святых. Продолжается этот ряд и святыми благоверными князьями, и, конечно же, святителями, то есть святыми епископами.

Но более всего просияла наша земля в древнерусский период своим монашеством. И если колыбелью русского монашества была киевская земля, где святой Антоний насадил не только Киево-Печерскую Лавру, но и монастырь в Чернигове, и оттуда монашество стало распространяться по Руси, то в более поздний период, в XV веке, а особенно в XVI веке, главным средоточием русского монашества стала именно наша новгородская земля. И даже не те земли, которые южнее, около Новгорода, а те, которые дальше, около Вологды, почти на тысячу километров к востоку от Петербурга.

Там был Кирилло-Белозерский монастырь, там же подвизался Нил Сорский по соседству, и многие другие русские святые. Там же был основан и в XV–XVI века достиг особого значения и духовной мощи Соловецкий монастырь, где в XVI веке игуменом долгое время был будущий митрополит Филипп, священномученик, который был убит по приказу Ивана Грозного.

Вообще можно сказать, что когда христианство в Московской Руси разлагалось, и монашество там превращалось в свою противоположность вследствие победы иосифлянства, та лавра, которая была основана преподобным Сергием, а вслед за ней тем более и другие монастыри, превращались на протяжении XV века в какие-то торгово-промышленные центры, самым главным из которых была на Руси Троице-Сергиева лавра.

В это время шло наступление того же самого духа, поскольку это было одно государство, и на северные земли, но здесь все же было очень много и диких земель, где можно было скрываться ищущим уединенной и монашеской жизни людям. Поэтому именно здесь, именно в этих землях, далеких от Москвы, по тогдашним средствам сообщения, была наша северная Фиваида.

Особенно долго продержался этот монашеский дух на Соловках. Когда уже в районе этой исторической северной Фиваиды – Кирилло-Белозерского монастыря, Ферапонтова – тоже подвергались гонениям монахи, ищущие монашеской жизни, то на Соловках эта жизнь сохранялась. Она была разрушена только уже во времена смуты и расколов.

Поскольку люди патриарха Никона были ориентированы на искажение православного учения, на внесение латинских обычаев, то, конечно, никакого доверия у большинства народа, а прежде всего, у монашества, на которое смотрели люди, это не вызывало. Поэтому большинство населения вслед за большинством монашества не поддержало духовенство реформаторов, и началось движение в пользу защиты старых обрядов. Цитаделью этого движения стал Соловецкий монастырь.

Постепенно его стали осаждать царские войска, и за много лет осады состав людей во многом сменился, монахи многие ушли, а на их место пришли люди, которые просто могли повоевать, но с ужасной жестокостью было все подавлено. Таким образом, к 1680-м годам было почти полностью уничтожено русское монашество — если считать монашеством именно истинных монахов-молитвенников.

Дело было исправлено тем, что в Московское государство, теперь уже единое с Украиной, пришли те монахи, которые подвизались на Украине. Там сохранялась истинно монашеская традиция независимо от Московской Руси, и благодаря этой традиции, теперь уже в XVIII веке, стало очень медленно возрождаться настоящее монашество. Выходцы с Украины создали почву, на которой впоследствии приживутся ученики Паисия Величковского. Но это все было очень медленно, под давлением церковных властей, которые этого не хотели.

С конца XVIII века в Россию приходят ученики Паисия Величковского, и некоторые из них поселяются в наших северных землях. Поэтому не только с монастырями юга России, но и с нашими северными монастырями связан новый расцвет монашества в XIXвеке. Особенно — с монастырями Александра Свирского, Валаамским, Успенским монастырем Старой Ладоги, игуменья которого была духовным чадом Игнатия Брянчанинова. Очень важные письма о духовной жизни, написанные Игнатием Брянчаниновым, написаны именно туда. И сам Игнатий Брянчанинов почти всю жизнь подвизался в окрестностях Петербурга, где до сих пор остались некоторые здания основанной им Сергиевой обители.

Таким образом, мы подошли к новейшему периоду нашей истории, когда в Российской империи именно у нас происходили главнейшие события для всей жизни нашей страны. В церковном отношении дела обстояли так же: у нас подвизались Иоанн Кронштадтский, Игнатий Брянчанинов, которые для нас определяют именно подлинное православие дореволюционного времени. У нас же собирались и другие люди, которые подвизались в православии.

Не удивительно, что в Петрограде, уже после революции, был самый главный, но, конечно, не единственный, центр Истинно-православной церкви, которая не приняла раскола и предательства митрополита Сергия, продавшего Церковь большевикам в обмен на жалкие немногочисленные храмы, где под оком агентов НКВД какие-то бабушки могли молиться. Все равно реальная проповедь, которая могла быть в Советском Союзе, была нелегальной. Поэтому никакой Церкви Сергий не спас. Многих сергиан тоже репрессировали потом – но ведь такова тогда была судьба всех, кто сначала помогал репрессиям других: предатели получили свое. Мы же не говорим, что мучеником является нарком Ежов, хотя его расстреляли сталинские палачи. Просто происходила некоторая смена. Очень большой процент был репрессирован во всех корпорациях сталинского времени, а сергианская церковь, естественно, не могла стать исключением.

Но это совершенно не говорит о том, что путь Сергия тоже был исповедническим. Как раз совершенно об обратном говорит – это был путь предательства своих бывших единоверцев.

У нас был митрополит Иосиф, епископ Димитрий Гдовский, Сергий Дружинин, епископ Нарвский, священник Федор Андреев. И у нас же, хотя и нелегально, был тайный епископ Марк, в миру – Михаил Новоселов. Они создавали такую нелегальную церковную структуру, которая объясняла людям, как сохранить православие, потому что люди могли иметь большую веру, стремление, мужество, но если не знаешь, что делать, то все равно будет это неэффективно. Надо, чтобы еще кто-то мог объяснить, как обращаться с собственной верой, чтобы она не умерла.

И вот епископы упомянутые и священник Федор Андреев были теми людьми, которые все это объясняли.Центром всего этого был Петроград.

Конечно, в наше время, до которого мы дожили молитвами всех этих упомянутых и неупомянутых людей, Петроград становится тоже местом особенным, которое возлагает на нас ответственность. Мы должны делать то же самое, что делали наши предки для того, чтобы самим оставаться в Церкви и помочь в этом другим.

Мы должны делать по возможности две вещи. Первое и главное, без которого все равно ничего не будет, — это собственная духовная жизнь. Надо держаться в меру сил и последовательно монашества тем, кто его уже принял или собирается принять. А всем остальным надо ориентироваться в своей жизни на то, что они могут делать монашеского. Святые отцы говорят, что смысл христианской жизни и смысл святости – спасение души, а для этого надо внутреннего человека сделать монахом. Поэтому и внешние монахи, и миряне должны делать монахом внутреннего человека, чтобы не получились черные головешки, как говорил Серафим Саровский.

Я напомню, во время крещения младенцу постригают власы. Как объясняет это Симеон Солунский, святой отец XV века, это именно в знак того, что внутреннего человека надо сделать монахом, когда принимаешь крещение, приходишь в православие.

Это первое и главное. То есть не отвлекаться на разные наши бытовые заботы или политические страсти, пусть даже церковно-политические, а прежде всего, стараться прилежать молитве и трудам, чтобы не было праздности. Терпеть всякие случаи дискомфорта, оскорблений, неудобств и так далее.

Трудиться мы не очень хотим, трудимся мы мало, но чтобы это компенсировать, у нас есть возможность терпеть разные неприятности. Поэтому наши благодетели – это те, кто доставляют нам неприятности. Это первое и главное.

Второе, к чему призывает время, — хранить верность православию митрополита Иосифа Петроградского, Федора Андреева, Дмитрия Гдовского, Сергия Нарвского и отцов исповедников и мучеников, которые оставили нам Истинно-православную Церковь, а мы должны оставить ее нашим потомкам, упрочив и приумножив. Но для этого мы сами должны носить ее в себе, сами должны ей быть.

Поэтому будем держаться истинного православия, будем стараться узнавать, в чем состоит истинное православие. Оно состоит не в том, что батюшка хороший или плохой, а в том, чтобы нам быть со святыми, веровать так, как веровали они. Для этого надо поинтересоваться, как же они веровали. Хотя к святым прошедшее время применять не надо – они и сейчас веруют так же.

В этом мы должны пребывать, этим интересоваться. Если уж все равно кто-то с кем-то болтает по телефону, то почему бы не спросить что-нибудь божественное? Почему бы не дать себе задание что-нибудь почитать, чтобы потом рассказать? Вот об этом говорить полезно, а не о внуках и даче. Есть душеполезные темы, о них и поговорите, а нет – лучше помолчать. Не надо обижаться.

А уж что касается богослужений – то уж тут точно не надо болтать. Пришли сюда – хорошо. Встретились, давно не виделись – целую неделю. Конечно, хочется спросить обо всем. Но если это так важно, то почему же не дождаться конца службы? Через час или два важность обсуждаемых дел не умалится, если они такие важные. А если они забудутся, значит, не столь и важные.

Из подражания святым мы можем не только узнать, что нам делать, но еще и кратко понять, чего нам не делать. И, в конце концов, Бог даст, мы пойдем путем всех наших святых, в земле Новгородской просиявших.

Аминь.