Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память святителя Григория Паламы, хотя умер он 14 – или по новому стилю 27 – ноября. И тогда совершается его память, которая была установлена после его смерти. Но сейчас особый праздник в честь него, который был установлен через сто лет после его смерти, в XV  веке, как продолжение праздника Торжества православия.

Начало поста – это время нашего утверждения в вере, в догматах. И как в Неделю Торжества православия довольно много было в синодике посвящено тем истинам, которые отстаивал Григорий Палама, и там ему провозглашалась вечная память, так вот сегодня в продолжение этого праздника установлена не просто память Григория Паламы, а особое общецерковное празднование, которое стало гораздо более торжественным, чем то, которое было первоначально установлено в честь Григория Паламы в ноябре, в день его праведной кончины.

Почему же так для православия это важно? Это было понятно еще тогда, когда святой Григорий Палама был жив, а тем более тогда, когда его прославляли после смерти в 1368 году, потому что тогда уже все определилось, а уж тем более спустя сто лет после его смерти, когда бы установлен сегодняшний праздник. Надо сказать, что сегодня, спустя еще шестьсот лет после того, как был установлен праздник, все это совершенно не устарело.

Потому что Григорий Палама сказал о православии такие важнейшие истины, которые продолжают православие отличать от всяких лжеучений современности, именующихся христианством, как это было и тогда, в XIV веке. В чем же здесь самое главное отличие, если сказать об этом очень коротко?

Я специально не буду ничего говорить про нетварные энергии, про фаворский свет, потому что об этом знают те, кто интересуется, а кто не интересуется или впервые услышал, так пусть прочитают когда-нибудь. А вот почему так получилось, что именно эти вопросы стали главными? Что в основе тех отличий православия от того, что предлагалось вместо него?

Дело в том, что когда Церковь существует как какой-то социальный институт – а в средние века только так и было, — то появляются специалисты по православию. Формально — это какие-то ученые люди, а реально – это не просто ученые или вообще не ученые, а какие-то бюрократы, которых поставила признанная власть, институция.

Скажем, есть какие-то эксперты по православию, которые объединены в какой-то институт – в средние века это было примерно так же, как и сейчас могло бы быть, — и которых в этом качестве признает государство. Конечно, это очень удобно для государства, но это работает при условии, что православие можно просто знать, как можно знать какую-нибудь науку, выучить в больших или меньших подробностях, — как будто можно знать православие, не будучи святым.

Такое мнение, конечно, никогда нельзя было подтвердить от святых отцов, которые говорили противоположное, но так же как с Евангелием, где много всего говорится, а все привыкли не так все буквально воспринимать и спокойно жить, так же и эти истины относительно православия воспринимаются как какие-то метафоры. Да, если ты занимаешься богословием, то ты должен вести благочестивую жизнь – с этим никто никогда не спорит, — но считается, что если ты не святой, то все-таки можешь в православии разбираться.

И вот пришел такой не святой, но очень образованный богослов, который стал о чем-то спорить с необразованными монахами. При этом оказалось, что он неправ. Самое главное — возник спор о том, как вообще воспринимать православие. И вот о чем говорит Григорий Палама, в чем суть того, что он говорит?

Для того, чтобы вообще понимать православие, нужно православием жить. В меру того, как ты приобщаешься к подвижнической жизни, у тебя есть понимание православия. Причем, оно будет, даже если ты не учился. Но если учился, то тебе это поможет, конечно. С другой стороны, если ты просто учился, и даже правильно учился, — но не жил этим, — то все равно все понял неправильно. И когда тебе придется решать какую-то новую проблему, исходя из имеющихся знаний, то даже если знания у тебя были правильные, ты неправильно решишь.

Для чего мы обычно учимся светским наукам? Для того, чтобы потом, решая те или иные проблемы, эти знания применить. Если мы можем правильно применить, значит, что они у нас правильно уложились и устоялись. А если мы просто на экзамене рассказываем, то неизвестно, понимаем мы это или просто хорошо запомнили, как попугай. В ситуации экзамена отличить это невозможно, разве что мы получаем новое испытание, решаем какую-то задачу.

И вот с православием это так всегда. Всегда для того, чтобы понимать на самом деле, нужно это применить в новой для тебя ситуации. Для этого православием необходимо жить. Поэтому и сейчас, когда мы можем использовать свое образование в области филологии, философии, истории Церкви, то это нам все, конечно, должно помогать изучать православие.

Это не плохо, это хорошо, нужно к этому стремиться, но надо понимать, что этими способами мы можем только приблизиться к православию, но никогда его не достигая. Для того, чтобы православие достигать, чтобы быть хоть чуть-чуть православным, надо этим православием жить. Тогда мы будем православными, даже если мы будем весьма и весьма малознающими людьми с низким интеллектом, но зато смиренными. Вот такая здесь закономерность.

Насколько это нетривиально, мы можем понять из нашей недавней истории. В дореволюционной русской церкви были даже духовные академии, там были даже профессора богословия, которые друг другу давали такие титулы. А что предание церковное об этом говорит? — У нас есть Иоанн Богослов, Григорий Богослов, Симеон Новый Богослов, но и некоторых других святых иногда называли богословами тоже, особенно после смерти – и это было именно в знак признания, во-первых, святости, во-вторых, что они, будучи святыми, преподносили нам православное учение. Вот тогда богослов.

А если собралась какая-то комиссия, и признали богословом, то это из той же серии, что и церковные награды, по поводу которых наш Алексей Степанович Хомяков хорошо шутил, что церковные награды – это то же самое, как если бы апостолу Павлу дали «за выдающиеся успехи в миссионерской деятельности» какую-нибудь золотую бляху.

То же самое степень доктора богословия. Это что-то из жизни обезьян, конечно, или попугаев – это не имеет никакого отношения к православию. Это все крайне порочно, отвратительно и греховно. Поэтому, конечно, Господь и не пощадил эти духовные академии, Он их просто вымел поганой метлой. Метла была в высшей степени поганой – это были большевики, но они были, конечно, орудием гнева Божьего. Так и раньше все нечистые народы, которые попирали ветхозаветный Израиль, тоже были орудием гнева Божьего.

Поэтому сейчас, извлекая самые главные уроки из нашего почитания святого Григория Паламы, мы должны понимать вот что: если мы хотим быть православными, мы должны, прежде всего, православием жить. То малое знание, которое мы получаем о православии, мы должны применять к собственной жизни. И оно будет увеличиваться при условии, что мы будем новые дозы нашего знания о православии применять к нашей собственной жизни. Тогда будет хорошо.

Если же мы будем уповать на то, что нас кто-то будет признавать, давать нам дипломы, что мы богословы, или на свои светские познания филологические, с помощью которых мы можем прочитать святых отцов на греческом языке, то, конечно, тяжело себе даже представить, куда эти богословские дипломы нам налепят на том свете. Не надо во все эти вещи играть.

Поэтому Григорий Палама является таким по-настоящему актуальным для нас святым. Он говорит, что каждому доступно православие. Другое дело, что мало кто за этим обращается к Богу. Но если ты обращаешься, то оно тебе обязательно будет доступно.

Но еще есть один момент. Ты должен не просто у Него попросить, но отдать за него все, что имеешь. Ты можешь быть бедняком, а для Бога ты наверняка будешь бедняком – кем же еще. Но надо не держаться за свое – за свои знания, за свою жизнь. Если ты все отдаешь Богу, как мы молимся в каждом богослужении – «весь живот наш Христу Богу предадим», — то Бог тебе даст православие.

Аминь.