Воскрешение Лазаря — это великое чудо, которое до Христа никто никогда не совершал; воскресение разлагающегося четверодневного мертвеца — это очень похоже на то, как будут истлевшие тела во всеобщем воскресении воскресать; если я не умер физически, то я умираю духовно, и только Христос меня воскрешает; о Боге нужно помнить всегда и так, чтобы Ему молиться, чтобы Он нас избавил и перед Ним каяться; молиться надо во всех обстоятельствах — когда мы молимся, тогда мы воскресаем; человек, который не помнит о Боге, является мертвым; мы можем примерить на себя состояние Лазаря, который четверодневен и уже смердит; Господь хочет нас воскресить, а если не воскрешает, то только потому, что на это нет нашего желания.

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Вот прошла уже святая Четыредесятница, Великий пост уже позади, уже кто-то успел попоститься и настроиться на участие в Воскресении Христовом, кто-то не успел. Каждыйможет сказать про себя в какой-то степени, что он не успел. Но еще есть время, специальное и очень благоприятное для того, чтобы нам настроиться, я бы сказал, просто на христианскую жизнь. Можно сказать, чтобы участвовать в Страстях, в Воскресении Христовом – это будет все правильно, но, попросту говоря, это значит настроиться на христианскую жизнь.

Когда мы настроены иначе, мы настроены не на христианскую жизнь, а неизвестно на что. А вот сейчас попробуем настроиться именно на христианскую жизнь. И к этому нас ведет уже сегодняшний праздник.

Сегодняшний праздник – это великое чудо, которое до Христа никто никогда не совершал. Уже само по себе великое чудо было бы просто воскресить из мертвого, но это и до Христа совершали пророки, и до воскрешения Лазаря Сам Христос воскрешал мертвых два раза – дочь Иаира и сына Наинской вдовы.

Но теперь воскресил разлагающегося четверодневного мертвеца, чего раньше не было. И это очень похоже на то, как будут истлевшие тела во всеобщем воскресении воскресать. Этим показывает Он, что может воскреснуть Сам и воскресить нас. Таков догматический смысл воспоминаемого сегодня чуда воскрешения Лазаря.

Но, конечно, всякое чудо имеет не только догматический смысл, но и аскетический, то есть как это касается лично меня, лично моей жизни. Это всегда касается, потому что если я не умер физически, то я умираю духовно, и только Христос меня воскрешает. Это касается, конечно, в первую и в главную очередь смерти греховной. А что такое греховная смерть?

Это когда мы не можем вспомнить даже о Боге, точнее говоря, может, и можем вспомнить, но так, как бесы о Нем всегда помнят — это не полезное воспоминание. А нужно помнить именно так, чтобы Ему молиться, чтобы Он нас избавил и перед Ним каяться. А когда мы не помним, то что мы вместо этого делаем?

Мы либо чем-то очень сильно увлечены, нам что-то очень сильно нравится, нам интересно, причем это может быть даже с нашей же собственной точки зрения совершенно пустая вещь, совершенно пустые разговоры, пустые телепередачи для старшего поколения или для младшего поколения интернет, в котором ничего, собственно, важного не читается, но, тем не менее, зависнуть на час-другой ничего не стоит. Вот ради этого мы совершенно забываем молитву, забываем Бога.

А может быть и что-то совсем другое, что нас очень сильно подавляет, печалит или страшит. И если мы по-христиански такие события воспринимаем, то они как раз располагают нас к тому, чтобы молиться. Тогда мы через них становимся соучастниками Страстей Христовых. А если мы не по-христиански их воспринимаем, то просто они нас подавляют, просто мы боимся или забываемся, или засыпаем, что еще не самое худшее. Но, по крайней мере, мы не молимся.

А молиться надо во всех обстоятельствах. И вот когда мы молимся, тогда мы воскресаем. А когда мы не молимся, то независимо от того, как субъективно мы себя чувствуем – а это может быть очень по-разному: плохо, хорошо, а чаще средне, то есть ни хорошо и ни плохо, — но вот это состояние и есть состояние смерти. Потому что человек, который не молится, а значит, не помнит о Боге, или же просто помнит о Нем как о наличии какого-то существа, которое непонятно как к нему относится, — а именно так бесы помнят о Боге, — то такой человек, собственно говоря, и является мертвым.

Поскольку мы такое собственное состояние за собой каждый, я уверен, помним, то поэтому мы понимаем, что такое быть мертвым, и что такое воскреснуть, и хотеть воскреснуть, будучи мертвыми. Поэтому мы можем примерить на себя состояние Лазаря, который четверодневен и уже смердит. Он смердел в телесном смысле слова, в физическом, а мы смердим в духовном смысле слова. Потому что душа, которая не помнит о Боге, просто не может не смердеть, она разлагается. И запах разложения есть зловоние.

Вот в таком состоянии мы находимся, отравляем своим зловонием сами себя и наших близких и ничего, конечно, хорошего мы вокруг себя, таким образом, не распространяем, но если мы хотим, то можем воскреснуть. Сами по себе мы никогда не можем воскреснуть, даже если хотим. Но мы можем обратиться к Тому, Кто нас воскресит.

Он хочет нас воскресить, а если не воскрешает, то только потому, что на это нет нашего желания. Если же оно появляется, хоть самое небольшое и слабое, то тогда Он обязательно нас воскресит. Поэтому всегда надо представлять себя Лазарем, когда опомнишься, что ты забыл о молитве, и всегда, подобно Марии и Марфе, взывать к Тому, Кто может его воскресить.

Аминь.