Двойственность победы в Великой Отечественной войне не позволяет включать этот праздник в церковный календарь. Но как гражданский праздник христиане должны его праздновать. Почему коммунистическое рабство было предпочтительнее немецкого. Правильное празднование этого дня — поминовение усопших. Как Церковь может использовать житейские добродетели граждан светского государства. Если мы хотим мира, надо не разоружаться, а быть готовым к войне. Антигосударственная позиция не должна быть свойственна христианам. Зло для государства, даже языческого, оборачивается злом и для живущих в нем христиан. Нужно быть здравомыслящими.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня такой день, в который в нашей стране совершается один из ее самых главных гражданских праздников — День Победы. Но этот праздник по-разному понимается православными христианами. И даже среди православных христиан существуют споры: кто же действительно победил? Потому что совсем нельзя сказать, что это была однозначная победа сил добра над силами тьмы, потому что итогом этой победы стало укрепление коммунистического режима, который был, конечно, абсолютно скверным, и конечно, русский народ, допустивший установление в своей стране этого режима, должен был и дальше продолжать быть наказанным; и тот крах, который сегодня переживает наша страна и наш народ, это, конечно же, следствие коммунистического режима. Поэтому, конечно же, не может быть и речи о том, чтобы, подобно древним победам православных христиан над варварами, память об этой победе входила бы по-настоящему в церковный календарь. Действительно, если бы это была какая-то победа православных христиан над неверными, то так бы оно и было. И даже если бы это была, как это иногда бывало, например, в русской истории, победа одних православных христиан над другими, когда кто-то из них был однозначно не прав, то и это могло бы войти прямо в церковный календарь, как например, та победа, которая празднуется в день памяти иконы Богоматери “Знамение”. Но вот о сегодняшнем празднике не может быть и речи, чтобы включать его в церковный календарь.

И тем не менее, для православных христиан естественно и правильно этот праздник праздновать — но как праздник гражданский. Что же мы тут празднуем в качестве гражданского праздника, и какое это имеет к нам отношение как к православным христианам? Во-первых, для православных христиан, как и для всех вообще людей, живущих в какой-то стране, свойственно хотеть ее благополучия и уж особенно не хотеть ее полного разрушения и порабощения народа. И совершенно понятно, что то коммунистическое рабство было все-таки не таким жестоким, каким, по крайней мере, по отношению к русскому народу и другим народам нашей страны, оказалось бы рабство немецкое — и из-за того, что такая идеология была у нашего противника, а также из-за того, что любая идеология в России начинает как-то ослабляться русскими морозами, разгильдяйством и хорошим свойством русского человека, когда просто по доброте душевной многие люди, призванные проводить в жизнь какие-то плохие меры, проводят их непоследовательно или не проводят вообще; а вот если бы на все эти ужасы идеологии наложился немецкий порядок, то нам совсем было бы от этого не спастись. И поэтому, конечно, просто как люди православные христиане должны радоваться этой победе.

Но если православные христиане вспоминают о ней, то они должны вспоминать о ней по-православному. И потому совершенно естественно, что в этот день во всех храмах — и вот сейчас мы тоже это совершили — совершается поминовение тех, кто тогда погиб и на поле брани, и в тылу, прямо или косвенно участвуя в войне. Но конечно, прежде всего о тех, кто тогда погиб, православные христиане должны молиться, тем более, что среди них тоже было много православных, и поэтому мы должны поминать их и церковно, что мы в этот день обычно и делаем, и этот обычай у православных христиан сохраняется практически повсеместно.

Но есть и нечто более существенное в этом празднике, что должны мы понимать. Не надо думать, что для православия лучше, чтобы та страна, в которой находится Православная Церковь, разрушалась, пусть даже в этой стране в данный момент условия для существования Церкви неблагоприятны. Даже если эти условия не просто неблагоприятны, а существуют прямые гонения, все-таки для православных христиан гораздо лучше не уничтожение наличной власти вместе со страной, а все-таки сохранение страны, которое потом приведет к тому, что власть как-то оздоровится и гонения прекратятся, а может быть, и вообще Православная Церковь придет к лучшим условиям своего существования. В Римской империи, где периодически в языческие времена возникали гонения на православных христиане, православные никогда не думали желать разрушения самой империи. Также и православным христианам Советского Союза не следовало желать разрушения советской империи фашистами, точнее говоря, не советской, а Российской, бывшей в коммунистическом рабстве. Следовало желать только освобождения ее от этого рабства. Потому что люди, живущие в империи и исполняющие пусть и мирской, но государственный долг, привыкшие к тому, что их миссия на земле состоит не только в том, чтобы кормить свою семью или вообще маргинализироваться и не делать даже этого, — такие люди отнюдь не становятся еще православными христианами (не надо путать эту житейскую добродетель с какой-то настоящей духовной добродетелью), однако исполнение этой житейской добродетели может быть очень полезным и в духовном смысле. Потому что это такая тренировка, такое упражнение, после которого хотя бы некоторые из этих людей (и неважно, сколь мал будет их процент) смогут работать над собой уже и в христианском смысле. Потому что для того чтобы стать христианином, надо тем более понимать, что цель твоей жизни не сводится к благополучию твоей семьи, твоему личному благополучию или вообще алкоголизму и наркомании. И вот, в нормальном государстве, где хотя бы светские дела идут должным чередом, воспитание людей все это обеспечивает, и христианство этим пользуется. Те добродетели, которые, скажем, имели римские граждане, использовались для того, чтобы созидать Церковь. Также и те добродетели, которые имели люди в Российской империи, даже в те времена, когда она находилась в коммунистическом рабстве, должны были использоваться и на самом деле использовались для созидания Церкви Христовой.

Кроме того, надо понимать, что сильное государство и империя это гарантия мира. Те, кто говорит, что мы хотим мира и поэтому будем разоружаться, — эти люди, может быть, говорят так и искренно, но они очень глубоко заблуждаются, потому что они думают, что если мы будем разоружаться, то тогда и все вокруг тоже будут разоружаться. Совершенно не так. В международной политике всегда было только одно: если мы начинаем разоружаться, то наши даже и очень слабые соседи начинают вооружаться — и не как-нибудь, а против нас. Есть только один способ сохранить мир — быть всегда готовым к войне и время от времени на самом деле воевать. Потому что тот, кто не боится воевать, имеет мир. И кто может действительно показать силу в международных отношениях, на того не нападают, того берут арбитром во всяких конфликтах, и те слабые политические силы, которые, может быть, даже по причине своей полной безответственности, хотели бы начать какую-нибудь войну, они просто понимают, что у них ничего не получится, и сидят тихо. Когда же великие государства ослабляются, тогда неизбежно начинаются всякие мировые катаклизмы. И мы это отчасти видим сейчас, видели это и в течение ХХ века, и так было всегда в истории и в средние века, и в древности. И поэтому православные христиане всегда относились к Римской империи как к главному гаранту мира, который позволял, пусть и не всегда и не в данный какой-то момент, но по крайней мере, в перспективе Церкви жить в мире (это я говорю еще о языческих временах). И такое отношение к Римской империи очень понятно хотя бы из Нового Завета.

Поэтому антигосударственная позиция, которая свойственна некоторым христианам, совершенно неправильна. И она либо происходит потому, что они не понимают дела, либо потому, что представление о христианстве у них какое-то извращенное, и христианство для них служит не цели исповедания веры и спасения души, а просто для какого-то протеста. Христианство, конечно, содержит очень много протеста, потому что оно все время находится в конфликте с миром сим, но это не значит, что нужно просто по-детски протестовать против всего, что попадается на нашем пути. Мы видим, что это не так и в Новом Завете, не так было и в раннем христианстве, и сейчас это должно быть не так.

Что же нам делать сейчас? Мы должны, конечно, понимать, что никакого православного возрождения в России не предвидится; вряд ли оно уже вообще где-нибудь возможно. Возможно, видимо, только то, о чем написано в Новом Завете и о чем говорили святые отцы, — ситуация, когда, может быть, и под видом внешнего православия, будет полное отступление от веры и возвращение в язычество, что мы сейчас и видим. Потому что одни из окружающих нас язычников атеисты и верят в экстрасенсов, а другие верят в экстрасенсов и в Иисуса Христа, не видя между ними разницы. Но те люди, которые так верят во Христа, конечно, не являются православными христианами, да и вообще их трудно назвать хоть в каком-то смысле христианами. Даже если они и ходят в Церковь, даже если и в нашу, христианами они от этого все равно, к сожалению, не становятся, если не покаются. Покаяться, конечно, можно всем, и на это всегда есть надежда, и действительно, с некоторыми людьми это происходит. Поэтому надо понимать, что государство наше языческое. Хотя в то же время, поскольку у нас была довольно длительная эпоха христианской истории, это язычество не может быть во всем похоже на язычество Римской империи, а облекается в какие-то формы христианской цивилизации. Но то, что государство у нас языческое, не означает, что оно во всем нам враждебно, и что мы должны с ним бороться, и что любое зло для этого государства оборачивается для нас добром. Совершенно не так. Как правило, зло для нашего государства, хотя оно далеко не идеальное и даже во многих отношениях плохое, будет оборачиваться злом и для нас.

Поэтому надо быть благодарным и тем, кто сражался за это государство, даже в пору его коммунистического рабства, и тем, кто сражался не за государство как таковое, а прежде всего за народ, за людей, которые и образуют любое государство; надо поминать их за упокой, а кого еще можно, поминать за здравие и стараться их поздравлять и оказывать им возможные знаки внимания, ведь их осталось совсем мало. И нужно стараться, чтобы в нашей среде, среди православных христиан, не распространялись всякие глупые убеждения относительно того, что всякое зло для неправославного государства, в котором мы живем, должно быть для нас хорошо, потому что у нас нет компромисса с миром. Те, кто так думает, не бескомпромиссны по отношению к миру, а просто не дружат со здравым смыслом, и вот в силу этого с миром-то у них как раз самый что ни на есть компромисс. Поэтому будем стараться быть людьми здравомыслящими, даже несмотря на то, что мы православные. Аминь.