Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем праздник Входа Господня в Иерусалим. Значение этого праздника многообразно и нам понятно. Особенно нам понятно историческое значение, потому что Господь далеко не первый раз в Своей жизни вошел в Иерусалим, но этот вход единственный, который особенно празднуется.

Он, действительно, особенный, потому что Он вошел не просто в Иерусалим, а Он вошел навстречу Своим Страстям. А еще точнее сказать: Он вошел в Храм иерусалимский, потому что после этого Он опрокинул там лавки. Это значит, что Он вошел на самом деле туда, где был Его дом. Он и говорит, что дом Мой домом молитвы наречется, а вы его сделали вертепом разбойников, то есть пещерой, где прячутся все разбойники.

И вот Он вошел в Свой Храм, как и положено Богу, то есть Бог вошел в храм Божий — вот такой догматический смысл сегодняшнего праздника. А исторический — то, что Он вошел навстречу Своим страданиям в Иерусалим. Но когда мы хотим это понять, мы, прежде всего, хотим понимать через аскетический смысл, который есть во всех евангельских событиях без исключения, а тем более в таких важных.

Что такое аскетический смысл? Это тот смысл, который относится к нашей душе. Как это толкуется применительно к нашей душе? Обязательно такое толкование есть, и если мы его не будем понимать, то у нас не будет канала для понимания всего остального. Как же это относится? Тут тоже, наверное, разное можно сказать, но скажу хотя бы одно.

Вот когда мы смотрим на эту толпу, которая приветствовала Христа как великого чудотворца, может быть, как пророка, особенно после того, как Он воскресил Лазаря, и потом, когда смотрим на нее через несколько дней, когда они кричали “Распни Его!”, нам кажется, что как-то очень странно, что так толпа изменилась.

Но мы и в себе можем найти и тех, кто приветствует Христа. Если мы христиане, то, конечно, мы можем найти в себе тех, кто приветствует Христа и постилает Ему ваии и одежды, а также можем найти в себе тех, кто кричит “Распни Его!”. Потому что наша душа так устроена, что хотя в ней есть что-то, что уже направило нас к христианству и позволило стать христианами хоть в какой-то степени, но есть очень много, и, пожалуй, гораздо больше совершенно противоположного — того, что нас отделяет от христианства.

Отделяет от христианства — значит, отделяет от Церкви. Отделяет от Церкви, значит, отделяет от Тела Христова. Если же нас отделяет от Тела Христова, то фактически это значит, что это дело христоубийц, которые убивают и разрушают Тело Христово. Вот христоубийц нам не надо искать где-то далеко — они, положим, там есть, но мы можем их найти гораздо ближе.

То есть искать их надо, прежде всего, в себе, и будучи христианами, мы должны это довольно трезво понимать, что грех христоубийства, действительно, всегда с нами, всегда рядом. Надо просто понимать: чтобы это не происходило в действительности, нам надо специально себя удерживать. При этом сами себя удержать мы тоже не можем, но с помощью Божией это возможно при одном условии: если мы будем за этой помощью обращаться.

Бог всем может помочь, безусловно, во всем хорошем, но помочь Он может только тем, кто просит Его о помощи. Иногда Он приходит к тем, кто Его не просил о помощи, для того, чтобы они узнали, что помощь можно просить. Но когда уже узнали, то надо просить. В принципе, все мы более или менее узнали, если мы христиане, поэтому надо просить, а не ждать, когда Бог придет Сам, непрошенный.

А если просить, то, значит, надо показывать свою готовность ее принять и готовность изменить свою жизнь в соответствии с помощью Божией, если она будет получена.

Вспомним, как бывает с разными дурными привязанностями типа алкоголизма или наркомании. Бывает так, что зависимому, вроде, и неприятно быть наркоманом, он не хочет им быть, но в то же время, если он реально посмотрит, чем он будет жить, если перестанет быть наркоманом или алкоголиком, если у него не будет этой возможности забыться и уйти в другую реальность, то он часто понимает, что ему просто совершенно нечего делать: “А зачем мне такая жизнь? Куда я пойду?”

Это причина, по которой люди неспособны это бросить. Но некоторые все-таки бросают, такие ведь тоже есть. Но для этого они находят в себе другую жизнь, в которой можно обойтись без этого. Даже хотя бы плохо, с трудом, но все-таки можно обойтись, и они предпочитают это.

Вот так же мы должны научиться обходиться без самого главного и универсального наркотика, которым мы все отравлены, на который все подсели. Это то, что называется любовью к миру во всех его проявлениях. В Евангелии это называется “мир”, и об этом говорится во фразе из Нового Завета “не любите мира и всего, что в мире”.

Для того, чтобы не любить мир, надо любить что-то другое. Нельзя просто чего-то не любить, это ведет просто к каким-то психическим заболеваниям, к извращениям. А любить что-то другое — это хоть как-то это другое видеть и чувствовать. Для этого Господь нам все время как-то и приоткрывается. И вот, мы должны стараться что-то запоминать, что у нас было в церкви. Я говорю не только о том, что мы ощутили, находясь в храме, а то, что мы, так или иначе, поняли, благодаря своей христианской жизни. Скорее всего, это было, когда мы были не внутри церковного здания, а, может быть, и внутри — это неважно. Но надо стараться запоминать то, что с нами происходит, стараться на это ориентироваться и в этом жить.

Тогда мы будем потихоньку приобретать вкус другой жизни, которая не является жизнью наркомана, этого умирающего человека в мире, к которому он привязан. К этому нас призывает сегодняшний праздник. Итак, будем находиться с теми частями своей души, которые кричат: “Осанна Сыну Давидову!”

Аминь.