Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня в евангельском чтении мы слышали про иерихонского слепца. Даже есть такая поговорка «Что ты вопишь, как иерихонский слепец?», потому что самое про него известное, что он сильно вопил. И благодаря этому, он и перестал быть слепцом и прозрел. Но это самый запоминающийся эпизод, а для того, чтобы понять, какой смысл для нас в этой истории, нам нужно ещё немножко её вспомнить, и как раз сегодняшнее чтение нам помогло это сделать.

Он не мог близко подойти к Иисусу, хотя хотел исцеления, и поэтому ему пришлось вести себя неприлично — орать. Это и в наше время, и в то время было неприлично. И конечно, окружающие люди, — хотя они относились к нему совсем даже неплохо, и, когда он прозрел, они все радовались, т. е. они действительно хотели, чтобы он прозрел (здесь не было никакого подвоха), — но они говорили то, что в таких случаях люди обычно и говорят: «Веди себя прилично! Не надо так орать!» Но понятно было и им самим, не только ему, что, если он не будет так орать, то его и не услышат. Но на это можно было возразить: «А зачем? Какой смысл? Если он не может понять, не услышав, то он и исцелить, скорее всего, не может. Хотя, конечно, кто знает? А если он может исцелить, то может и услышать и понять. Тем более, вот, Закхея он сам позвал издали, а тот не пытался его звать…» То есть здесь такого однозначного ответа быть не может. Я повторю, что эти люди, которые говорили ему, чтобы он не кричал, — они ничего плохого в виду не имели на самом деле. Они даже ничего плохого и не говорили, но просто то, что они говорили, было совершенно неправильно – так вот бывает.

И рассказано нам это не потому, что это просто было, поэтому и рассказано – совершенно ничего подобного. В евангелии не рассказывается всё подряд, а только то, что нужно для нашего назидания. Но и не потому, это нам рассказано, что это чудо: наоборот, евангелисты подчёркивают, что чудес было очень много, про все и не расскажешь. Почему же про это нам рассказано? Потому что здесь нам объясняется, как надо себя вести. Что не надо слушать хороших людей, которые говорят: «Не вопи!» Даже более того, нас предупреждает эта история о том, что, если мы хотим что-то сделать действительно полезное для нашего спасения, мы должны очень сильно отклониться от нормального поведения «хороших людей» вокруг нас, в том числе, благожелательных к нам. А сильно уклониться – это означает сделать что-то неприличное. Потому что, когда ты начинаешь себя вести не так, как все вокруг, ты создаёшь людям проблемы. Потому что им становится тяжело, неловко. Они не знают, чего от тебя ждать: очень нехорошо для людей, когда ты начинаешь вести себя непредсказуемо с их точки зрения. При этом они, если понимают, что это что-то связано с благочестием, начинают чувствовать себя плохо: «Вот, что как же так? Мы-то этого не делаем – что же, мы не христиане?» И поэтому, если ты хочешь что-то делать полезное, никогда не думай, что те, кто вокруг тебя, тебя поддержат, — хотя бы и на основании того, что они хорошо к тебе относятся. Ничего подобного. Они, может, действительно очень хорошо к тебе относятся, они, может быть, тоже верующие люди примерно в то же самое, что и ты, но только примерно, потому что они не поддержат.

На самом деле могут найтись, в отличие от сегодняшней истории с иерихонским слепцом, такие люди, которые поддержат, потому что они сами это прошли и сами это понимают, но такие редки, и рассчитывать на то, что они около тебя будут, совершенно не следует. Надо рассчитывать на то, что их не будет, но Господь как-нибудь управит, в том числе таким уже почти чудесным образом, как направив одного из таких редких людей, потому что они хоть и редки, но встречаются.

А рассчитывать надо на то, что Господь будет всегда, а людей, скорее всего, не будет таких подходящих. А будут просто хорошие люди, которые станут говорить, что «ну, не надо так уж прямо… Не надо крайностей…» «Хорошие люди» не любят крайности. А люди менее хорошие и менее, так сказать, целостные – они говорят: «Тебе что, больше всех надо?», и грубят всячески. Но их, конечно, легче не слушать, потому что на грубости мы склонны отвечать сопротивлением, а вот хороших людей не послушать гораздо труднее.

Поэтому самое большое расхолаживающее воздействие на нас оказывают именно те, кто с нами не конфликтует и нам не грубит, кто не вызывает у нас какого-то личного протеста, чтобы назло ему чего-нибудь сделать. Это такие люди, с которыми мы склонны соглашаться. Но надо понимать, что если я понял, что у меня к Богу дело — «Да прозрю!» (собственно говоря, какое ещё может быть к Богу дело? только одно — вот это самое желание прозрения), то это только я понял. А вокруг никто не понял не только про меня, но даже про себя (редчайшая может быть ситуация такая, что вокруг тоже кто-то понял; как правило – нет). И раз они и не поняли, то они и ведут себя, в общем-то, совершенно разумно, но с точки зрения человека, который этого самого главного и не понимает, т.е. всё-таки безумно. А я, наоборот, веду себя иначе, с их точки зрения безумно, но, на самом деле, единственно разумно.

Многие, конечно скажут, особенно из тех людей, которые иерихонского слепца «тормозили», что все так про себя говорят, всякие девиантные люди, которые так вот уклоняются, и им всем кажется, что они чего-то поняли. Ну да, конечно, так. Конечно, если мне кажется, что я чего-то понял, то это абсолютно ничего не доказывает само по себе. Но дело в том, что самые важные в жизни вещи никак нельзя доказать. Доказать можно только то, что выводится из чего-то более основного. Но самые важные в жизни вещи — это бытие Божие и обращение Бога ко мне; даже в самых мелких вещах – всё равно это важнее всего остального. Всё, что касается Бога — оно не имеет за собой ничего первичного, на основании чего можно было бы доказывать и проверять, подлинно это или не подлинно. Здесь процедура обычной проверки просто неприменима.

Когда тебе говорят: «А кто тебе это доказал?», — то люди, задавая такой вопрос, сразу показывают, что с ними невозможно разговаривать об этом, потому что они вообще не понимают, о чём речь. Когда люди говорят: «А чем ты докажешь свой опыт?» — это значит, что либо они считают, что можно и должно какой-то опыт доказывать, либо они считают, что здесь никто ничего знать не может, поэтому вообще всё это ерунда и всё это совершенно неправильно.

На самом деле, здесь совсем другие доказательства: истина доказывает сама себя. Можно ли обмануться? Можно, конечно, обмануться, потому что человек склонен и может поверить любой лжи. Но здесь надо стараться уповать на Бога и стараться не уповать ни на что другое. И вот, в меру того, как мы это будем делать, и в гораздо большую меру, мы не будем обманываться. Чтобы нам не обмануться самим — это бесполезно даже пытаться, это невозможно. Только Господь может в данном случае уберечь от ошибок. Только Господь открывает Себя. Мы не можем насильно без Его желания Его открыть. А если Он открывает Себя, то так, как считает это полезным – наиболее полезным для нас способом. И нам нужно просто быть открытым самим навстречу Ему. Для этого надо не иметь никаких задних мыслей, не хотеть узнать Бога для того, чтобы приспособить Его поработать в моём хозяйстве, чтобы мне было получше, или моим детям, или ещё кому-нибудь. У Него можно просить чего угодно, в том числе и глупостей, но к Нему самому надо обращаться ради Него Самого, потому что «иначе я жить не могу». Вот тогда в какую-то меру, — в разную, причём меру, по причинам Ему только известным, — Он и будет открываться, и открываться истинно (может быть, в разную меру истинно, но истинно).

Поэтому не надо никого слушать, кто нам говорит: «Зачем нам всё это истинное православие? Зачем нам Иисусова молитва? Мол, и так можно ходить в церковь». Или, ещё говорят, что, вот, мирянам не надо заниматься какими-то высокими духовными подвигами — «Это пусть монахи занимаются, а мы на это не подписывались». Монахи, кстати, тоже высокими не занимаются. Кстати, у них ещё очень много своих отговорок, почему это не надо делать. Но суть такая, что все должны обращаться к Богу, иметь внутреннюю молитву, к ней стремиться по крайней мере. А, если к ней стремиться, то в какой-то степени мы к ней обязательно приобщимся, и эта степень будет увеличиваться, пусть и не постоянно, не монотонно, а как-то по синусоиде, но тем не менее.

И не надо слушать всяких даже добрых людей, даже хорошо к нам относящихся, которые нам советуют, исходя из житейского опыта, а не из опыта общения с Богом. Житейский опыт — не советчик в деле общения с Богом. Точнее говоря, он советчик, потому что он всё время лезет со своими советами, но слушать его нельзя никогда.

Аминь.

епископ Григорий (Лурье)