Санкт-Петербург, ул. Академика Байкова, 14а

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память святого Григория Паламы в день его преставления. Эта служба стала постепенно выпадать из богослужебного употребления, потому что спустя уже столетие после смерти св. Григория Паламы появилась другая служба, но новый праздник в честь его памяти, — во вторую неделю великого поста. Но это произошло уже столетие спустя после его смерти. Точная дата его преставления — 1357 год, а не та, которая иногда встречается в других источниках, это путаница еще византийского времени, а в 90-е годы ХХ столетия выяснилась точная дата смерти. Родился же святой Григорий в 1296 году. Первоначально большой праздник в честь святого Григория был установлен не в Великий пост, а именно сегодня. Именно к этому дню относится служба, составленная патриархом Филофеем (Коккиным) — его учеником, а тогда Константинопольским патриархом.

Это было в 1368 году на последнем из так называемых паламитских соборов, который уже был после кончины святителя Григория. О его наследии, богословии все еще продолжались споры, и собор был не для того, чтобы его прославить, а для того, чтобы разобраться с очередной ересью. Но заодно уже и его прославили, чтобы сказать, что действительно его учение во всем православно, и он такой важнейший отец церкви нашего времени.

А в XV веке, спустя сто лет после этого, был введен еще один ежегодный праздник в честь Григория Паламы на второй неделе великого поста, который стал продолжением праздника Торжества Православия, и, как более торжественный, постепенно перетянул на себя богослужения сегодняшнего дня.

Интересно, что в древней Руси в сегодняшний праздник служба была переведена и служилась, а вот XV-го века служба не была переведена и не служилась, потому что в это время уже были не очень близкие отношения с Константинополем. И в России на славянском языке служба на вторую неделю великого поста появилась только в конце XVII века, а эта служба уже была. Она была опубликована по старым древнерусским рукописям в 1980-е года в Московской Патриархии.

Эта наша служба даже имеет такой церковно-славянский язык, который многим показался, может быть, не совсем привычным. Например, «ти» в значении «тебе». И тропарь в другом переводе, нежели тот, к которому мы привыкли во второй седмице великого поста. Это именно потому, что по рукописям опубликовали древнерусскую службу, которая не служилась до революции. Вот именно такую службу мы сегодня служили — такая у нее история.

А что это для нас сегодня? Зачем нам сегодня надо почитать святого Григория Паламу?

Сегодня разница между православием и неправославием так же, как и в XIV, и в  XV веках совершенно четко определяется тем, кто почитает св. Григория Паламу, и кто не почитает. Разумеется, сейчас все, кто хотя бы формально относится к православным, а также многие из тех, кто себя относит к католикам, скажут, что они почитают Григория Паламу.

Но я сейчас говорил о другого рода почитании. Не о субъективном почитании, — что Григорий Палама хороший человек, святой, и все в его учениях хорошее, — а о том, чтобы держаться православной веры, которую он в своих книгах сформулировал, и не уклоняться в те заблуждения, которые он  в своих книгах обличил. Тогда получается, что католиком быть нельзя, потому что латинскую ересь он тоже обличил.

Но в так называемом православии тоже нельзя держаться всяких доктрин, которые противоположны тому, чему учил святой Григорий. Наверное, многие поняли, к чему я клоню. Распространение «имяборчества» в так называемом истинном православии – это пример того, как устами чтут Григория Паламу, а по сути уклоняются от него. Конечно, можно сказать, что любая ересь христианская по сути отклоняется от Евангелия, хотя все еретики без исключения говорили и искренне считали, что они почитают Евангелие и что почитают правильно. Поэтому тут кто судья?

Но все же спросится-то с нас с каждого, поэтому каждый из нас судья. Не над людьми, но над тем, кто прав, а кто виноват в богословских спорах. Не всегда мы это можем решить посредством собственного богословского понимания и вникания во все эти споры. Мы можем смотреть, кому мы доверяем, и кто те отцы, которым мы доверяем. И если говорить о XIV-XV веках, то таким отцом для нас является Григорий Палама. В XV веке он не жил, но тогда тоже в спорах православные ориентировались на Григория Паламу.

А если мы говорим о тех, кто жил в ХХ веке, — а мы недалеко ушли от ХХ века, и проблемами того века мы по-прежнему живем, никаких новых богословских проблем в XXI веке пока не возникло, — то нам видно, конечно, кто был защитником Григория Паламы, а кто нет, по имяборцам и имяславцам.

Если говорить о дореволюционных имяборцах, не обязательно русских, но и греческих, то здесь мы видим, что это люди, которые получили то или иное богословское образование, находившееся под сильным западным воздействием, которое лучше бы не получали, потому что по сути оно было не богословским, а бесословским. Либо это были люди, которые, впрочем, тоже получили такое же образование, но поняли, что оно неправославное, но и православного ничего не нашли, а стали сами выдумывать всякую ерунду.

Это тогдашние экуменисты, которые были в греческой богословской школе на острове Халки, осудившие имяславие. Или Антоний Храповицкий, который сам придумал собственную богословскую теорию на основании Хомякова. Вот такие были самодеятельные богословы, да и экуменизм тогда тоже был самодеятельностью – он еще не имел глубокой псевдоправославной разработки. Это все были люди, которые очень серьезно уклонились от православного учения.

А если говорить о нашем времени, то почему так стало популярным имяборчество среди тех, кто мнит себя истинно-православным? — Потому что это люди, которые в наше время уподобляются старообрядцам. Они считают, что все было правильным до какого-то определенного момента. Если это греки, то они назначают таким моментом переход на новый стиль в 1924 году. Если это русские, то это у них момент сергиевой декларации в 1927 году.

Все, что было церковной властью установлено до этих дат, – все было правильно, по их мнению. Но если такая церковная власть была правильной, непонятно, почему та же самая власть принимала всякие безобразия? Почему она не удержалась от такого перерождения в ближайшие годы? В случае греков – это одни и те же люди: те, кто были церковной властью при осуждении имяславия в 1912 году, и те, кто провозгласили экуменизм в 1920–1924 годах.

Но таких вопросов наши новые «старообрядцы» не ставят. Им важно сказать, что вот был золотой век, и они его держатся, а  все остальное плохо. А золотой век критиковать «не моги». Тем самым они его не понимают, но как раз это им и помогает считать его золотым, потому что если что-то понимаешь, то уже не будешь это мифологизировать как золотую эпоху. А одно требует другого – если хочешь мифологизировать, то, значит, нельзя понимать.

Поэтому «старообрядцы» наши видят, что если принять правоту имяславцев, то придется признать, что имяборцы были очень неправы. И дальше, какие бы последствия ни были, они прекрасно понимают, что одно будет точно – их миф о золотом веке разрушится. А если разрушится этот миф, то разрушатся они сами. Тогда будет непонятно, ради чего они живут, в чем истинность их «истинного православия». Пока же они могут сказать только одно: «у нас все так, как было раньше, – в этом наша истинность».

Конечно, если мы сейчас хотим быть истинно-православными, то мы должны отвечать иначе, думать и жить иначе. Мы должны говорить, что наше истинное православие в том, чтобы держаться веры святых отцов. И когда нас дальше, естественно, спросят, а что это за вера святых отцов такая, объясните нам своими словами, — мы должны уметь это объяснить.

И мы должны это объяснить так, как это объяснил бы Григорий Палама, если бы он жил в наше время. А для того, чтобы нам это объяснить, нам надо знать, как Григорий Палама говорил в свое время, что это было за время. Это с одной стороны.

А с другой стороны, нам нужно знать, что такое наше время, кто такие люди, которые нас спрашивают, и кто мы сами. А для этого есть одно общее условие: надо не прятаться за спины какого-нибудь там «золотого века», Зарубежной церкви, истинной Церкви  и прочего, а надо брать на себя ответственность за то, что мы сейчас сами спасаемся или сами погибаем. Никто в этом кроме нас не виноват. Если мы хотим спасаться, то мы сами должны прибегнуть к святым отцам. Это легче всего и важнее всего сделать через святого Григория Паламу. И взять на себя труд разбираться в этой жизни и подражать внутренней, духовной жизни, завещанной святыми отцами.

Аминь.