Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы услышали притчу о Сеятеле, и сегодня мы совершаем память самого важного для истинно-православных людей мученика Михаила Новоселова. Недавно — может быть, еще десяти лет не прошло – мы узнали, что именно 20 января нового стиля он был расстрелян в 1938 году в тюрьме по приговору безбожников.

Святой мученик Михаил Новоселов при жизни был известен немногим, а тем немногим, кто его знали, он был известен, в основном, по дореволюционной деятельности, когда он был большим просветителем, миссионером Православия, когда он защищал учение Церкви о Имени Божием от новых еретиков имяборцев.

Но после революции он стал сначала борцом за Православие против обновленчества, а потом ему пришлось уйти на нелегальное положение в 1923 году. И вот на это время как раз пришлось становление Истинно-Православной Церкви во главе с митрополитом Иосифом, и, как теперь хорошо известно, именно Михаил Новоселов был «архитектором» этой Церкви.

Еще до того, как сложилось такое положение, когда надо было начинать полуподпольную церковную организацию, он предвидел и уже многое сделал для того, чтобы она впоследствии была создана. И когда наступило время, именно благодаря тому, что уже было много предвидено Михаилом Новоселовым, он смог помочь и другим не растеряться – и мирянам, и монахам, и епископам, что было особенно важным. И таким образом сохранилась Православная Церковь в гораздо большей своей части, чем она могла бы сохраниться, будь в России иначе – она была организована, появилось иосифлянское движение.

Конечно, большевики ему этого не простили. В 1929 году он попадает в их лапы, и его делают одним из двух главных — вместе с епископом Димитрием Гдовским — обвиняемых в «Процессе Истинно-Православной Церкви». Это соответствовало истине, если считать, что быть истинно-православным – это преступление. Его держат по политическим тюрьмам, режим постепенно ухудшается, потому что с тридцатых годов советский режим звереет все больше и больше.  И, в конце концов, его расстреливают.

В наше время это пример и большого богослова, и человека, который жил, будучи монахом, в миру. Видимо, он постригся в 1919 году тайно: есть довольно четкие свидетельства, что это так. Возможно, он был тайным епископом. По крайней мере, при его жизни многие так думали, но до сих пор не удается ни подтвердить, ни опровергнуть это мнение. Но как бы то ни было – это великий человек для Истинно-Православной Церкви, и, конечно, мы должны совершать его память.

Вспоминая о тех событиях, в которых проходила его жизнь, мы не можем также не вспомнить и притчу о Сеятеле. Слово Божие было посеяно всюду. Особенно, если говорить о двадцатых годах, то взрослыми людьми были те, кто воспитывался до революции, а, может быть, уже стали монахами или епископами. Все они, так или иначе, слышали Слово Божие. И вот по тому, что происходило с людьми в 1920-е годы, мы можем прекрасно понять притчу о Сеятеле.

Действительно, оказалось, что мало тех, в ком был десятикратный плод, или хоть какой-то плод, или чтоб хотя бы это семя не погибло.  В сельском хозяйстве считается плохим результатом, если зерно не  принесло прибыль, но и не погибло само, а в нашем «сельском хозяйстве», духовном, это хороший результат, потому что все, что не погибло – уже хорошо. Но в большинстве случаев, конечно, произошло иное.

Оказалось, что почва для большинства людей каменистая, сдуло все семена веры, которые, может быть, были посеяны. Они даже и не прорастали. Это относится к большинству русских людей, но и  к православным других народов, которые были в Российской Империи.

Но были и такие – их было меньше, — которые не стали атеистами, и что-то вроде стало прорастать, но не глубоко. Либо не смогло укорениться, и их постигла судьба первых, либо все это было забито терниями. Люди хотели пожить в нехристианском образе, пытались за это цепляться, кто-то пытался держаться за какие-то христианские ростки, но большинство и не пытались.

И это относится, кстати, к сегодняшнему времени. Да, сегодня мы можем, если хотим, быть христианами. Это не приведет к тому, что мы будем сильно выделяться из своего окружения – это не вызовет никаких острых конфликтов. Но это будет нас отвлекать от всеобщих удовольствий людей вокруг нас.

Люди вокруг христиан всегда одни и те же: они всегда интересуются, помимо спасения души, Бога и Церкви, еще чем-то. И если мы будем увлекаться с ними, то и мы будем интересоваться чем-то помимо. И наше желание пойти в Церковь, исповедоваться, помолиться будет оставаться в голове желанием иногда мелькающим и угасающим. А чтобы это желание реализовывалось, мы должны понимать, в какой среде, с кем мы на самом деле живем.

Человек так устроен, что он довольно быстро становится таким, как те люди, среди кого он живет. И вот если мы просто живем среди людей, — даже и христиан, чего про наше общество сказать нельзя, — то мы становимся не христианами, а людьми, интересующимися всякими мирскими делами. Так на нас действуют наша семья, окружение на работе – и, может быть, все они прекрасные люди.

А если мы живем среди святых – даже не просто прихожан нашего прихода, хотя это тоже помогает, но здесь много несовершенств разных, о которых каждый из нас знает, — если мы все время молимся и обращаемся к Михаилу Новоселову, думаем, как бы он тут поступил, что он нам посоветует, то он нам ответит и посоветует. Конечно, это будет не то, что нам посоветуют даже самые искренние друзья из нашего окружения.

Поэтому жить надо среди святых. Если мы в Церкви, то нам это возможно. Если мы участвуем в службах памяти святых, то мы будем за пределы этих служб выносить в себе это пребывание со святыми. Тогда мы и сами начнем меняться к лучшему, а не к худшему. А в противном случае будет, увы, противное.

Аминь.

епископ Григорий (Лурье)