Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы продолжаем наши беседы на изречения святых отцов, и сегодня у нас одна из последних глав Систематического Патерика, которая называется «О боголюбезной жизни святых отцов». Это очень неточное название не только потому, что там кроме отцов есть и матери, — но матерей тоже часто называют отцами, так что ошибки здесь нет, — а потому что здесь говорится не просто о подвижничестве — в любом рассказе будет говориться о подвижничестве святого отца, — а о чем-то особенном.

Говорится о таких особых видах подвижничества, которые показывают всем остальным, и даже, может быть, серьезно подвизающимся людям, — что есть нечто большее и нечто более высокое. В этой главе упоминаются и такие люди, которые совершали невозможные для обычных людей подвиги. Здесь рассказы так называемых «восков» — в переводе с греческого «пасущихся», — тех, кто ради особого покаяния, проводили жизнь в стаде антилоп или еще каких-то диких животных. Их было довольно много и в Египте, и в Сирии – была такая довольно распространенная аскеза, жить как животное. Питались они тоже травой, жили без одежды, и издали не всегда можно было понять, что это человек.

Тем не менее, это были не сумасшедшие, а очень трезвые люди, и в тех немногих случаях, когда удавалось с ними заговорить, было видно, что они люди духовные. Есть еще знаменитый египетский святой, который не упомянут в этой главе, авва Апфий, который тоже был «воском», и которого сделали епископом города Оксиринха, — того самого города, в котором было очень много папирусов, и в котором жили почти одни только монахи. Он не хотел, но его заставили, и он был вменяемым епископом, каким не мог бы быть одичавший человек.

Но глава, прежде всего, о том, что самые высокие подвиги не по шкале физических лишений определяются, а когда человек прыгнул выше своей головы. То есть у него были обстоятельства, которые не позволяли ему, мешали подвизаться, а, тем не менее, он подвизался наравне или выше, чем все остальные.

Первым таким обстоятельством, согласно этой главе, является принадлежность к женскому полу. Один из нескольких рассказов на эту тему такой: авва Виссарион со своим учеником аввой Дулой шли по пустыне и услышали звуки из-под земли, напоминающие молитву, чтение псалмов, и выяснили, что в пещере сидит какой-то отшельник, который не стал с ними разговаривать совершенно никак. Тогда они решили, что Бог ему не внушил с ними поговорить, и не стоит проявлять настойчивость.  И пошли дальше своей дорогой. На обратном пути они решили зайти проведать, не изменилось ли настроение у этого отшельника, надеясь, что он им скажет что-то полезное. Но увидели, что он умер. И стало им ясно, что Бог его им послал, чтоб его погребсти. А когда погребали, то поняли, что этот отшельник был женщиной. Таким вот образом им это было открыто.

И есть еще рассказ про другую женщину, который напоминает историю Зосиму и Марию Египетскую. Монах ее уговаривает остановиться и что-то сказать ему, а она отказывается, но потом говорит все-таки. Но надо сказать, что сама история Марии Египетской тоже родилась как длинный рассказ вот на эту тему.

Но особые обстоятельства связаны не только с женским полом. Во многом это жизнь в миру или жизнь мирян. Вот, одному великому старцу становится известно, что некий пастух и жена его Мария живут  более высокой жизнью, чем он. Этот старец пошел к ним выяснять, кто они такие, и застал только жену, а пастух пас свое стадо. И жена ему сказала, что живем мы обычно, ничего такого не делаем. Он дождался, когда вернется муж, и стал его спрашивать тоже, а тот, конечно, тоже отнекивался. И пришлось старцу уже сказать напрямую, что ему было откровение, что зря бы он не пришел к супружеской паре, где муж пасет скот. Тогда пастух убоялся и рассказал, что они уже давным-давно поженились и живут в девстве, а стадо он получил в наследство, и прибыль делит на три части, одну часть использует на жизнь, а остальное отдает в качестве милостыни и тратит на странноприимство. Так этим и спасаются.

Иногда этот рассказ цитируют те, кто хочет сказать, что монашеская жизнь не выше мирской, что и в миру бывают подвижники. Но и в этом рассказе, и в других, хотя в других может быть не так понятно, говорится о том, что эти мирские подвижники ведут гораздо более высокую жизнь, более сложную борьбу, чем монашествующие.

Еще другая причина, почему людям трудно подвизаться – это молодость. Считается, что в зрелых летах ты как-то еще можешь соображать, а молодому это особенно трудно. Об этом тоже есть рассказ. Некоему подвижнику явились два молодых брата – один моложе, а другой старше. А жил он в такой местности, где выжить было очень трудно, нужно было иметь для этого много навыков. Они  к нему пришли с вопросом: не можешь ли ты нам сказать, как нам спасаться?

Он посмотрел на них и решил, что они благородного происхождения, не приучены к физическому труду, и сказал, что здесь они спасаться не могут. Старший, показав послушание, сказал, что раз не могут, то тогда они пойдут искать другое место. Но старец подумал, что лучше пусть не он их прогонит, а пусть они сами попробуют и убедятся, что не могут. Предложил им остаться и дал им орудия для того, чтобы они пошли на болото набрать растительности, из которой сделают себе келью. Сказав им так сделать, он предполагал, что они дальше придут к нему спрашивать, когда у них возникнут какие-то искушения, помыслы.  Но они не приходят три года, хотя из более отдаленных мест другие монахи приходили к старцу. Конечно, старец стал беспокоиться за них, решил, что надо выяснить причину. Это значит, что он стал молиться – решил неделю посвятить тому, чтобы помолиться о них. А спустя неделю пошел туда, где они должны были поставить келью, и они его встретили, как ни в чем не бывало. Помолились вместе, поели, а когда настала ночь, то постелили ему для сна. Он сделал вид, что спит, но сам хотел проверить, как же они ночь проводят. Через некоторое время один толкнул другого, они встали на молитву, и старец увидел, что они сияют небесным светом. В видении ему было открыто, что бесы нападают на самого молодого, а старший их отгоняет.

Конечно, он сделал вид, что ничего этого не видел, и ушел. Прошло еще немного времени, и оба они умерли. Они в малое время скончали длинную жизнь, потому что хорошо подвизались, и как говорится в Книге Премудрости, «скончався вмале, исполни лета долга». Хоть у них и была короткая жизнь, но они успели столько, сколько другие делают за длинную жизнь. Они так подвизались, что для них такая жизнь означала скорую смерть, но зато они и быстро достигли таким послушанием и терпением невзгод Царствия Небесного.

С точки зрения какого-нибудь современного человека, может быть, эта история из числа плохих историй про монахов – таких есть еще немало. Но мы должны смотреть с точки зрения Божией, которая открывается нам в Священном Предании, сохранившем нам эти истории. И поэтому мы видим, что если цель может быть достигнута за короткое время, то это и лучше. Хотя для других было бы лучше, может быть, чтоб они подвизались среди других.

Вот об этом нам говорит сегодняшняя глава. Какой вывод мы можем сделать?  Всякое подвижничество более ценно тогда, когда совершается в неподходящих для этого условиях. Это не значит, что мы должны произвольно ухудшать себе условия с точки зрения спасения. Это неправильно. Точно так же, как нельзя выходить на какие-то тяжелые подвиги произвольно, не имея для этого никакого особого Божественного призвания. Например, не надо начинать юродствовать или становиться на столп столпником.

Но дороже всего ценится вот такое — неочевидное. Со стороны, может быть, это все и скрыто, и мы никогда не можем говорить о других людях что-то, что позволяло бы оценивать их подвиг. Но внимая себе, мы можем понимать, что для нас самих более и что менее ценно.

Аминь.

епископ Григорий (Лурье)