Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы продолжаем наши беседы на изречения святых отцов, и дошли до той главы, которая называется «О прозорливых». Под прозорливостью здесь имеется в виду не столько способность угадывать будущее, сколько получение различных откровений от Бога, которые служат для разных и полезных целей. Таких случаев очень много, и в других случаях, о которых мы уже говорили, тоже были элементы божественного откровения, но сегодня рассмотрим отдельную главу, которая этому посвящена.

Чтобы понять, что выделяет такие случаи в отдельную главу, полезно проследить, какого рода наставления получают через прозорливость эти люди. Но сразу скажу, чего там не будет. Бывают восторги, которые всегда неуместны, например: пришел я к батюшке на исповедь, а он сам мне рассказал все мои грехи. Почему здесь неуместен восторг? Потому что для этого не нужна никакая прозорливость: приходящие на исповедь довольно-таки похожи друг на друга. А уж грехи у людей совсем похожие. Поэтому рассказать человеку, какие у него были грехи, для опытного священника, который послужил хотя бы пять лет, а тем более, если больше, не составляет серьезной проблемы. Но для чего он это делает? Полезно, чтобы человек сам рассказывал свои грехи, но он может ему как-то помочь. В таком случае священник делает хорошо, но восторгаться священником нехорошо. И если священник делает это, чтоб произвести впечатление, то он занимается душегубством, а не душепопечением и не душеспасением. Вот об этом мы сегодня говорить не будем.

А начинается сегодняшняя глава с рассказа о святом Антонии, который подвизался, и Господь ему сказал: ты хорошо подвизаешься, но лучше тебя подвизается в Александрии некий мирянин, который работает врачом, и часть своих денег регулярно отдает в милостыню, но ночью он поет Трисвятое с ангелами. И это означает, что он Сам предстоит Богу, потому что ангелы поют у престола Божия. Таким образом, несмотря на то, что этот мирянин не несет таких подвигов, как святой Антоний, не живет в пустыне, но одно то, что в своей жизни он, не развлекаясь, предстоял Богу, хотя внешне это проявлялось только в том, что он хорошо выполнял своих обязанности и занимался благотворительностью в не очень большой степени, потому что на большую благотворительность у него не могло быть средств, — делает его выше Антония. Здесь получается нечто полезное для смирения не только святого Антония, но и для всех читающих это откровение.

Другой рассказ аввы Арсения, в котором он рассказывал о некоем человеке, но подразумевается, что он рассказывал это сам о себе, но нам это неважно. Некоему человеку было ведение: какой-то человек собирает вязанку хвороста, чтобы нести ее из леса, но она очень большая, он не может ее поднять. Тогда он идет, и еще прибавляет хвороста, и опять пытается поднять, но опять не может. Тогда идет и еще прибавляет. Это первое, что он увидел.

Второе он увидел, что некий человек черпает воду из колодца в разбитый сосуд. Вода все время выливается, а он все время черпает и черпает.

Третье видение было, как два конных человека несли бревно, и когда им нужно было пройти с ним ворота, они не могли это сделать, потому что кому-то из них надо было быть впереди, а кому-то позади, и решить эту проблему они не могли.

Из этих рассказов видны важнейшие особенности, чего не надо делать. Дальше даются разъяснения об этих видениях. Тот человек, который таскал хворост, — это человек, который грешит. И вместо того, чтобы каяться и убирать хотя бы частично эту неподъемную вязанку своих грехов, он добавляет и добавляет новые. А тот, кто черпает воду – делает добрые дела, но при этом делает многие другие дела, поэтому добрые дела за ним не задерживаются. В третьем видении два всадника не могут уступить друг другу первенство из-за гордости.

Есть еще тип рассказов, как некий человек, который был большим подвижником, в чем-то заблуждался – в чем-то важном для веры. Как его вразумить? Те люди, которые должны его вразумлять, потому что сами не заблуждаются, — они сами не чувствуют себя более преуспевающими, чем он. Им сказать это неудобно, и возникают разные коллизии. Перескажу один такой рассказ.

Святой Кирилл Александрийский, знаменитый епископ и богослов, узнал, что некий выдающийся старец в пустыне по простоте своей считает, что Мелхиседек является Сыном Божиим, а не просто первосвященником. Было целое движение, которое так считало, – это был большой догматический спор. Старец этот был таким подвижником и по простоте занял несколько неправильную точку зрения.

Чтобы его вразумить, патриарх Кирилл пришел к нему и сказал: я не могу понять, кем является Мелхиседек – сыном Божиим или человеком. Не мог бы ты помолиться и спросить у Бога, кем он является? Старец сказал, что, конечно, он помолится, и через несколько дней пригласил его прийти снова. А через несколько дней он сказал, что Мелхиседек – это человек. Кирилл его поблагодарил и спросил, как он узнал. А тот сказал, что он молился, чтоб Господь ему открыл, и Господь ему показал всех патриархов от Адама, и среди них был Мелхиседек как тоже человек.

Об этом говорят Варсонофий и Иоанн в своих поучениях, когда отвечают на вопрос, почему некоторые святые могут излагать ошибочные мнения о вере, почему такое случается? И Варсонофий говорит, что такое бывает потому, что они хоть и святые, но в отношении каких-то вопросов они верили своим учителям, а учителя могли быть еретиками. А сами они не молились, чтобы Бог их вразумил, чтобы получить ответ именно на этот вопрос. Поэтому они и сами излагали неправильное мнение. Но в нашем сегодняшнем случае как раз противоположное – они молились сами.

И есть еще такой тип откровений – о будущих временах, которые настают в наше время. Для того времени наши времена относились к будущему. Авву Иперихия спрашивают, подразумевая, что он ответит на основании того, что Бог ему открывает: что сделали мы? Это спрашивают старцы ΙV века, которые старались и искали монашества. Он отвечает, что мы соблюли заповеди Божии. – А что сделают те, кто после нас?

Понятно, чем вызван вопрос – монашество разлагается, нравы становятся хуже, куда же все денется? Он отвечает: они сделают половину нашего. – А что же тогда сделают те, кто после них? – А они вообще ничего не сделают, но придут на них такие сильные искушения, что если они хотя бы просто останутся в вере, то они будут больше нас и больше отец наших.

Вот как все меняется, и как все относительно.

И аналогичный рассказ уже с видением. Некий старец тоже просил вразумления относительно будущих судеб монашества, и видит трех братьев, то есть монахов, которые должны перебраться через реку. У двоих оказываются огненные крылья, которые моментально их переносят на другой берег, а один остается и ничего не может сделать, плачет и рыдает, и тогда ему даются тоже крылья, но очень паршивенькие, совершенно не огненные, на которых он едва-едва, все время зачерпывая воду, все-таки тоже перебирается на другой берег. Вот так говорится о последних монахах, которые, конечно, будут совершенно несравнимы с настоящими и первыми, но за то, что они хотя бы стараются, Господь все равно не даст им погибнуть, хотя все это будет на грани, на пределе. Конечно, это сказано, прежде всего, о монахах, а во вторую очередь это сказано вообще обо всех христианах.

Историй таких очень много, и нам надо понять,  зачем вообще даются такие откровения, какую роль они играют в нашей жизни. Конечно, если я сейчас начну искать какого-нибудь откровения, чтобы меня Бог вразумил, то, во-первых, конечно, ничего не будет, а если я буду очень настаивать, то я впаду в прелесть. Вразумляться надо от людей и от книг, в том числе от тех, которые мы сейчас читаем. Господь находит людей более достойных, и через них возвещает нам, а наше дело понять, что именно этих людей надо слушать, а не каких-то других.

Но не всегда это возможно. Поэтому надо понимать, что всегда в жизни каждого из нас, даже неключимого христианина, может возникнуть ситуация, когда ни от кого из людей мы вразумления не получим, а оно нам будет очень необходимо. И тогда надо не сомневаться, что Господь всегда его даст. И вот то, что не прерывается эта возможность получить прямое вразумление от Бога, — это и является важнейшим догматом нашей православной веры.

У иудеев считается, что в какой-то момент после разрушения Храма прекратились пророчества, и Дух отнят. Православие считает совершенно иначе – Он не может быть отнят от Церкви, потому что она Тело Христово, в котором пребывает Дух. Поэтому всегда будет в ней и прозорливость, и пророчества.

А католический взгляд состоит в том, что было богодухновенное Писание – Библия, хотя это всегда сложный вопрос, что считать Библией, какие тексты, – а потом могут быть уже только толкования, которыми мы можем быть как-то вразумлены, но это не тот Дух, который написал Библию, Он не действует уже в современных людях.

Православие заключается в том, что как раз именно этот Дух и действует – это и есть наше священное Предание. Именно благодаря тому, что в ней действует Дух постоянно, Церковь Божия понимает Библию и не сбивается с пути. И каждый из нас, если только хочет быть христианином, только благодаря действию этого Духа, не сбивается с пути. Пока мы маленькие в духовном смысле, то, главным образом, Дух нам показывает родителей, кого нужно слушать – то есть святых отцов и матерей. И нас Он тоже может вразумлять, пока мы маленькие – у каждого христианина в запасе есть некоторое количество чудес, которые явным образом его вразумляют. Может быть, не у каждого, но очень у многих.

И надо не просто уповать на чудеса, а твердо на это рассчитывать – что Господь здесь, сейчас и всегда. Что Он не оставил какие-то записки для чтения, а Сам ушел – нет, Бог с нами общается иначе. Он вообще никогда не уходит, Он всегда здесь есть. И если Он уже что-то сказал доступным нам святым, которые нам это передают, то нам их достаточно – надо исполнять. Если ты исполняешь, но тебе при этом все равно надо знать еще что-то другое, то Он тебе скажет что-то другое. Через чудо или не через чудо, но иначе быть не может.

И вот в этом заключается наше православие и на практике, и в догматике, потому что вера в священное Предание, в то, что пророческий Дух Божий, Который один, никуда из Церкви не девается, и Он доступен каждому, кто пребывает в Церкви.

Аминь.

епископ Григорий (Лурье)