Двадцать шесть мучеников Зографских пострадали в 1275 году, на второй год после принятия Лионской унии; патриарх, подписавший унию, приехал на Афон с отрядом солдат и сжег взбунтовавшихся монахов вместе с монастырем; во время принятия всех уний было много мучеников, но православные тоже давали жестокий отпор; Бог действительно страшен, поэтому Петр, когда Христос наполнил сети рыбаков, исполнился страха Божиего, и попросил Его отойти; нам часто хочется отдохнуть от Бога, потому что Он нас утомляет; для того, чтобы быть с Богом, надо совершенно перестать быть собой; нельзя привыкать к Богу, привыкать причащаться и забывать насколько Бог – не человек; мы должны сохранять рабочие отношения с Богом: быть рабами Господа в страхе, делать работу, положенную рабу, и радоваться Господу.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем память двадцати шести мучеников Зографских, которые пострадали на горе Афон в Зографском монастыре. Это было в 1275 году, на второй год Лионской унии, которая была заключена в 1274 году. Что это была за уния? Патриарх Константинопольский объединился с Папой Римским — сохранив все обряды православной веры, но были введены латинские догматы. Что значит ввести латинские догматы?

Символ веры как пели, так и продолжали петь, но стали поминать папу Римского и говорить, что у нас такая же вера, как и у латинян. И вот когда была введена в Византийскую Церковь Лионская уния (Лионской она называется потому, что была заключена на соборе во французском городе Лионе), значительная часть Церкви ей не подчинилась, особенно монашествующие, которые возглавили сопротивление, на святой горе Афон.

Как всегда бывает, когда официальные власти принимали унию, большинство и монашествующих, и мирян ее тоже, конечно же, принимали. И когда в 1275 году новоизбранный униатский патриарх Иоанн Векк поехал на Афон, чтобы сослужить во всех монастырях, свидетельствуя об унии, то все подчинились. Только зографские монахи категорически отказались это сделать.

Патриарха сопровождал вооруженный отряд, что давало возможность воздействовать силой на сопротивляющихся. Чтобы этого избежать, монахи закрыли ворота монастыря, не позволяя войти властям. Монастырь даже не стали штурмовать, а просто стены обложили горючими материалами и подожгли. Так в огне погибли двадцать шесть святых отцов и, по преданию, четыре послушника этого монастыря.

Особых жертв, кроме этого сожжения, не было, повсеместного мученичества тоже не было, использовались другие методы принуждения и давления, но на Афоне все же произошло такое событие. Мученики эти с тех пор и по сей день почитаются, а уния была расторгнута в 1283 году, как только умер заключивший ее император. Сам этот император, Михаил VIII, был анафематствован и лишен православного погребения, несмотря на то, что после него стал императором его сын. Этот сын продолжил основанную Михаилом VIII династию Палеологов, последнюю династию византийских императоров, основатель которой умер вне общения с Церковью.

Отряд, который сжег Зографский монастырь, направился, конечно, потом в Лавру Св. Афанасия — главный монастырь Афона. Этот монастырь и не думал оказывать сопротивление, униатское служение было совершено, но по преданию, — не могу сказать, что оно верное на сто процентов, — стена упала на служащих и придавила всех насмерть.

Таким образом, было показано, что, желая спасти свои жизни унией, они потеряли ее все равно, и то, что не от государя, не от патриарха, и тем более не от еретиков зависит человеческая судьба. Это нам нужно тоже помнить, конечно. Уния была краткосрочной, одной из первых, но даже и такой период принес христианству мучеников и исповедников.

Потом мучеников, пострадавших от униатов было уже много, особенно при Флорентийской унии, а еще больше при Брест-Литовской в 1596 году. Тогда уже повсеместно были православные мученики, правда и православные давали жесткий отпор, поэтому со стороны католиков тоже считается, что у них много мучеников. Всегда историческая правда сложна.

Об этом же нам говорит святое Евангелие, которое мы прочитали сегодня. Чтение было о том, как Христос чудесно наполнил сети рыбаков, и как Петр, когда почувствовал, с Кем он рядом находится, сказал: уйди от меня, Господи, потому что я муж грешный. Видя чудеса, Петр не мог оставаться рядом. Так же повели себя и жители страны Гергесинской, где Христос совершил чудо изгнания бесов.

В стране Гергесинской Христос изгнал бесов в свиней, и свиное стадо бросилось в море и утонуло. Жители понимали, что, видя это чудо, они больше не должны жить по-прежнему, но, не желая менять свою жизнь, попросили Его уйти. Петр так же просил уйти Господа, но мотивы этих просьб были разными.

Одно дело, когда жители страны Гергесинской говорили, что мы не хотим Тебя знать, и Он от них ушел, а другое дело, когда человек верует и при этом исполняется страха Божьего. А Бог, действительно, страшен; и если почувствовать что-то нечеловеческое, то это не может быть нестрашным. Такая реакция естественна, потому что еще по Ветхому Завету мы это знаем, что Бог-Отец страшен.

Но чтобы человек остался жить, необходимо было действие Бога. Бог действует во спасение человека, поэтому Господь не ушел от Петра.

Мы в своей жизни тоже все время уподобляемся либо Петру, либо жителям страны Гергесинской. Мы редко выражаем это откровенно, но фактически это происходит помногу раз в день.

Это происходит каждый раз, когда мы хотим как-то отвлечься и расслабиться. Для старшего поколения этому часто служит телевизор, для более молодого – интернет, для среднего — и то, и другое, наверное. Это и означает, что хоть к Богу мы относимся и “хорошо”, и, может быть, даже сегодня и причащались, потратив на это массу времени и сил, но пора бы теперь и отдохнуть. А от чего отдохнуть? От Бога. А почему? Потому что Он нас утомляет.

Для того, чтобы быть с Богом, надо совершенно перестать быть собой. А для этого надо понять, что мы не хотим быть жителями страны Гергесинской, не хотим быть собой. Тогда нам будет понятно, что надо делать. Нам надо понять, что перестать быть собой надо не только тогда, когда мы идем в церковь, а вообще стать другими.

Для того, чтобы присутствие Бога в нашей жизни было не так разрушительно и не так неорганично, чтобы мы могли как-то отдыхать, не забывая о Нем, бездумно переключая каналы телевидения или листая сайты интернета, надо читать что-то полезное или хотя бы не слишком вредное пусть даже в том же интернете, или заниматься таким богоугодным делом, как здоровый сон, которого обычно не хватает. Это лучше, чем всякие греховные занятия.

С другой стороны, такая жизнь делает для нас Бога чем-то привычным. Мы спокойно живем, причащаемся, не боимся – хоть кол на голове теши. Если для нас становится причастие обычным делом, значит, мы потеряли страх Божий, если он у нас вообще был, что не факт. Значит, мы перестали понимать насколько Бог – не человек. Если это помнить, верить в это, то тогда начнем меняться, будет хотеться меняться, и это будет получаться.

Если будет получаться, то это не значит, что так будет всегда; и если на сто попыток поменяться будет только одна удачная, то это нормальный результат. Но мы всегда должны прикладывать большие усилия, чтобы был результат, всю свою жизнь. И тогда Господь, видя наши старания, даст нам недостающих сил, может быть, и в самом конце нашего пути совершит чудо. На это и надо уповать, но только в рабочем порядке, сохраняя рабочие отношения с Богом: быть рабами Господа в страхе, делать работу, положенную рабу, и радоваться Господу.

Аминь.