Санкт-Петербург, ул. Академика Байкова, 14а

Св. Паисий жил в эпоху всеобщего одичания православных и отступления от церковного предания. Он был в числе тех, чьими трудами произошел перелом в сторону восстановления святоотеческих заветов. Невозможность найти духовное руководство в русских монастырях и уход св. Паисия на Афон. Та же ситуация и на Афоне; невозможность добраться до рукописей святоотеческих книг. Труды св. Никодима Святогорца и свт. Макария Коринфского по составлению Добротолюбия. Гонения на монашество в России при Екатерине II. Уход св. Паисия с Афона в Молдавию и возрождение там монашеских традиций. Возрождение этих традиций в России учениками св. Паисия. Притча о богаче: нужно богатеть в Бога, т.е. собирать полезное для души, а что нужно материального, Господь подаст; это исполнилось в жизни св. Паисия. Он сам научился духовной жизни из книг и стал живым учителем для многих. В Молдавии, при монастырских хлопотах и заботах о братии, он много переводил и писал, для чего использовал ночное время, т.к. спал очень мало. Св. Паисий хотел стяжать только благодать Св. Духа, а собрал и тысячи монахов, и благоустроенные монастыри, и способных учеников. Письма св. Пасия; его ответ на вопрос, что делать монаху, если архиерей заставляет его есть мясо. Мы должны идти путем умного делания, не осуждая тех, кто не понимает этого, но и не поддаваясь их правилам жизни, а следуя только святым отцам.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Сегодня мы (правда, только в нашем приходе) совершаем память преподобного Паисия Величковского, которая по церковному календарю была вчера, но мы ее перенесли, чтобы можно было послужить всенощное бдение и всем собраться в воскресный день. Этот святой, который жил в течение почти всего XVIII века — он долго прожил, — он должен быть особенно близок нашему времени, потому что он жил в переломную эпоху. Он жил тогда, когда уже кончалась пора всеобщего одичания (особенно это относится к монашеству и православному подвижничеству), когда было почти невозможно найти людей и даже книг, от которых можно было как-то научиться духовной жизни, и началась пора, когда очень многие люди (хотя их было все равно меньшинство среди тех, кто называл себя православными) стали обращаться к святым отцам, чтобы узнать путь душевного спасения, а потом и чтобы лучше понять догматику и учение Православной Церкви. Ничему этому нельзя было научиться в духовных учебных заведениях, которые тогда были. Такой перелом в сторону восстановления православия, конечно, произошел трудами конкретных людей, и если из них назвать несколько человек, то в это число обязательно попадет св. Паисий Величковский, так же как святые Никодим Святогорец и Макарий Коринфский, написавшие книгу о частом причащении и составившие Добротолюбие. Преподобный Паисий Величковский сборник святоотеческих поучений об умном делании, составленный на греческом языке святыми Никодимом и Макарием, перевел почти полностью на славянский язык (это перевод потом широко распространился в рукописях) и научил своих учеников, и его же стараниями благочестивый Петербургский митрополит Гавриил (Петров) в 1790-е годы впервые издал этот славянский перевод в Петербурге, и потом Добротолюбие переиздавалось в России, и уже гораздо позже его перевел на русский язык Феофан Затворник.

Святой Паисий Величковский жил в пору ужасающего одичания православных и почти всеобщего отпадения от самых основных понятий православной веры. Он был благочестивым юношей, который хотел посвятить свою жизнь Богу и для этого решил — как он знал из житий, что так положено делать, — поступить в монастырь. Он поступил сначала в близкий к его родному городу Полтаве Любечский монастырь, затем, понадеявшись на опытность тамошних монахов, — в Киево-Печерскую лавру. Но вскоре он понял, что там никто его не будет учить Иисусовой молитве и тому, чтобы по-настоящему проходить внутреннее делание. И действительно, один опытный старец, который жил там в затворе, в разговоре с Паисием подтвердил все его опасения, сказал, что никто его здесь ничему учить не будет, и он тут бесполезно проведет время, и посоветовал ему искать себе учителя где-то дальше. Тогда св. Паисий ушел за пределы Российской империи и пришел на Святую Гору Афон, чтобы научиться у кого-то истинной христианской жизни и подвижничеству. Но на Афоне было много монахов, но почти всем подвижническая жизнь была неинтересна. Большинство монахов жило просто как бы на даче: в меру поработать, в меру помолиться; были такие — их было не очень много, но можно было найти, — которые преуспевали в исполнении разных молитв, поклонов, богослужений, но внутренней молитве никто из них не мог научить.

Тогда св. Паисий Величковский, изучивший греческий язык, захотел найти хотя бы книги, по которым можно было научиться внутреннему деланию. Сейчас мы прекрасно знаем, что такими книгами в то время были просто до отказа набиты библиотеки афонских монастырей, потому что эти библиотеки сохранились по сей день, теперь они описаны и изучены, и именно там находится очень много рукописей святоотеческих текстов. Но те монахи, которые жили в афонских монастырях в то время, во-первых, не читали этих книг, а во-вторых, даже и не знали, какие там книги есть, и знать этого не хотели; а в-третьих, они больше всего не хотели пускать в эти библиотеки кого-то со стороны, чтобы кто-то мог узнать. Поэтому все это лежало под спудом, и ни св. Паисий Величковский, который был вообще иностранцем, не мог туда пробиться, ни даже сами греки, которые хотели попасть в эти библиотеки (а таких было тогда несколько человек), тоже не смогли добраться до этих книг и даже узнать об их существовании. Но однажды св. Паисий Величковский, уже отчаявшись что-либо найти в афонских монастырях, повстречался с некоторыми греческими монахами, жившими в какой-то хижине вне монастыря, и увидел у них на столе какую-то книгу. И это оказалась первая из книг об умном делании и о том, как действительно надо внутренне молиться, которую эти монахи где-то достали. И так вот св. Паисий познакомился с теми кругами греческих монахов, где, спустя некоторое количество лет, появились преподобные Никодим Святогорец и Макарий Коринфский, которые сами прибыли на Афон в поисках святоотеческих книг, которых точно так же, как св. Паисия, хотя они были греками, не пустили в монастырские библиотеки, и которые по крупицам (особенно именно св. Макарий Коринфский, бывший тогда епископом на покое) собирали эти книги везде, где только можно, и как-то постепенно смогли собрать; причем они не всегда даже могли найти подлинные византийские рукописи на древнегреческом языке, а в некоторых случаях им доставались только пересказы на новогреческом (хотя в афонских монастырях и лежали подлинные рукописи, но до них так и не удалось добраться). И вот, они издали такой большой том — Добротолюбие. Вообще, они собирали разные святоотеческие писания и писали собственные труды, которые были посвящены одному — как нужно жить по-святоотечески, особенно касательно тех сторон жизни, где в то время наблюдались сильные искажения и отступления от предания Церкви (например, та же самая Евхаристия, причащение Святых Христовых Таин). Преподобный Паисий не был лично знаком с преподобными Никодимом и Макарием, но они будут поддерживать постоянную духовную связь.

Вскоре после поездки на Афон св. Паисий Величковский вернулся в славянские страны, хотя и не в Россию. Вернуться в Россию было в то время практически невозможно, потому что там царствовала Екатерина II, которая подняла следующую после Петра I волну лютых гонений на Церковь. И те гонения, которые были при Екатерине II, обрушились больше всего на монастыри. Еще в начале своего царствования, в 1764 году, Екатерина II издала закон “О штатах монастырей”, который определял, сколько в каждом монастыре может быть монахов и послушников; большая часть монастырей была просто сокращена, и их храмы были превращены в приходские, а немногие оставшиеся монастыри не могли развиваться, в них можно было держать только стариков, — то же самое отношение, которое при советской власти было к монастырям МП, которые легально существовали: туда можно было поступить только старикам, да и то в очень ограниченном количестве, а молодым нужно было как-то ухищряться разными способами, чтобы попасть туда; то же самое сделала и Екатерина II. Тогда не было гонения только на Саровский монастырь, потому что там держали противостояние расколу, и там поэтому сохранилась древняя монашеская традиция. Поэтому св. Паисию Величковскому не имело смысла возвращаться в Российскую империю, где шло такое гонение на монашество.

Св. Паисий вернулся в соседнее государство — Молдавию, Молдо-Валахские княжества, современную Румынию, где в то время жило очень много, несколько тысяч русских монахов, которые эмигрировали из России. Потому что при Екатерине II для монахов и для тех, кто искал монашеской жизни, естественным путем была эмиграция из России, и больше всего шли в пограничную с Россией единоверную Молдавию. Именно там преподобный Паисий Величковский основал свои монастыри: сначала Секул, потом Нямец и Драгомирну; эти монастыри до сих пор существуют, хотя сейчас они обращены румынскими новостильниками в вертепы; но традиция их сохраняется в румынском монашестве, и в Румынии есть Истинно-Православная Церковь. Эти монастыри после своего основания стали быстро разрастаться, и св. Паисий, понимая, что его паства двуязычна — это были и русские с малороссами, для которых нужен был церковно-славянский язык, и местные румыны, которым был нужен румынский язык, — переводит многие святоотеческие творения на румынский; и житие самого св. Паисия было составлено после его смерти его ближайшими учениками сразу на двух языках — на славянском и на румынском. И так вот постепенно возрождалось православное подвижничество и в Румынии, и среди славянского монашества. В XVIII веке все это сосредотачивалось в основном в Румынии, но уже с конца XVIII века, почти сразу после смерти Екатерины II, и особенно с начала XIX века ученики св. Паисия Величковского по его благословению, данному еще в 1790-е гг., переселяются в Россию и пытаются возрождать монашество в тогдашних русских монастырях — сначала в южной России, а потом и на севере. Попытки эти поначалу, в течение нескольких лет, были успешными; но потом новое направление пришло в такой конфликт с существующими монашескими традициями, когда никому ничего не надо, и вся эта жизнь по заветам святых отцов — только лишнее беспокойство, — что всех этих монахов, последователей св. Паисия, повыгоняли из монастырей; и так бы они и скитались, если бы не нашли некоторых мест, где смогли обосноваться. Одним из самых известных таких мест стала Оптина пустынь, которая была основана, можно сказать, духовными внуками св. Паисия Величковского. А также к этой традиции принадлежал и еще гораздо точнее ей следовал святитель Игнатий Брянчанинов, который, можно сказать, скитался почти всю свою жизнь, если не считать того, что у него некоторое время был свой собственный монастырь в Стрельне, который сейчас принадлежит Московской патриархии.

Такова внешняя канва жизни св. Паисия. А если мы посмотрим по внутренней канве, то это был как раз человек, в точности исполнивший слова притчи Господней про богача, которую мы сегодня читали. Вывод из этой притчи Господь делает такой: с тем, кто не в Бога богатеет, будет так, как с этим богатым, который просто умрет и не успеет воспользоваться своими богатствами, даже если ему удастся их собрать; а мы должны богатеть именно в Бога, т.е. собирать не материальные предметы, а то, что полезно для нашей души, — это никогда не потеряется, и все то из материального, что полезно для спасения нашей души, нам тоже будет подано. Вот так это и произошло со св. Паисием Величковским. Он жил, можно сказать в варварской пустыне, которой был его родной Полтавский край, где не было ни одного человека — по крайней мере, он ни одного не смог найти, Господь не открыл ему, хотя, может быть, такие и были, — который действительно имел бы такие понятия о православии, которые вели бы ко спасению души, а не к исполнению каких-то обрядов. Он пошел в монастырь — ничего не нашел и там. И может ли быть большая нищета, чем эта? Он пошел дальше, в далекие края — в Грецию, на Афон, — и там он тоже поначалу ничего не нашел. Но этим Господь только укреплял в нем намерение найти и потом, найдя, принять; потому что то, что нам легко достается, мы легко и теряем, а то, что мы долго искали, мы начинаем ценить, и это приносит плод. И вот, после долгих поисков, Господь открыл св. Паисию, через книжное научение, как нужно жить по-православному. И хотя через книги, даже православные святоотеческие, все-таки очень трудно так вот сразу все понять и начать исполнять, начать жить по-православному, но Господь подал преподобному Паисию и это. Если сам св. Паисий для многих стал живым, а не книжным учителем, то сам он был научен из книг — но научен так, что стал учителем для других.

Но когда св. Паисий прочел первые святоотеческие книги, которые к нему попали, стало непонятно, где ему жить самому. Потому что на Афоне жить ему было трудно, да и нужны его знания были больше в славянских землях. И тогда он пришел не на свою родину, куда не мог вернуться (вот, опять нищета и странничество, когда ты везде чужой), а отправился в чужой край, который стал для него домом, — в Молдавию. И сначала он и жившие с ним монахи были совершенно нищими, у них ничего не было. Но прошло не так много времени, как у них стало появляться все больше и больше материального богатства, и были построены огромные монастыри. Можно спросить: как же так? ведь св. Паисий целые дни проводил (это действительно так и было) в материальных и духовных хлопотах, в заботах об огромном количестве братий, в несколько тысяч монахов, об огромнейшем хозяйстве, за которым он был верховным надзирателем, и днем у него не оставалось никакого свободного времени от хозяйственных дел, многочисленных бесед с братией и церковных богослужений, — и однако же, он много писал и переводил; когда же это он успевал? Все это он делал ночью. Он спал в сутки не более одного часа. И он даже где-то об этом писал, что это даже не то, что какое-то особенное чудо Божие, которое дается ему или каким-то избранным святым, а это то, что дается весьма многим из тех, кто занимается умным деланием, потому что они все время сосредоточены на памяти Божией, и поэтому во сне у них тоже молитва не прекращается, а телесные силы очень быстро восстанавливаются. И вот, из-за того, что ночами у св. Паисия было свободное время, он продолжал работать и столько много святоотеческих сочинений перевел на славянский и румынский языки, а также много написал своих собственных. Среди его собственных сочинений, в частности, очень важны его послания к духовным чадам, которые разъезжались в разные стороны, в том числе в Россию.

Вот пример того, как нужно богатеть в Бога. Св. Паисий хотел собрать только одно — собрать для себя благодать Святого Духа через умное делание; других целей он перед собой не ставил. А собрал он и тысячи братий, и огромное материальное благосостояние для основанных им монастырей, и даже более того — собрал учеников, ставших теми семенами, которые, упав потом на новую, в том числе и на российскую, почву и возродили там монашество. Возрождение монашества в России в XIX веке — это как раз более чем наполовину, наверное, продолжение трудов св. Паисия Величковского, который сам умер еще в XVIII веке.

А насколько еще и в конце жизни св. Паисия нравы православного общества расходились с тем, что должно быть, свидетельствуют отчасти письма преподобного. Его ученики, переехавшие в Россию, понимали, что за благословение старца надо стараться возрождать русское монашество; но условия в российских монастырях и вообще российская церковная жизнь, особенно по контрасту с теми условиями, в которых они были воспитаны, приводили их в совершенный ужас. И конечно, они воспринимали эти монастыри, как душегубки, и сознавали, что в них просто надо стараться прожить так, чтобы хотя бы не потерять самих себя. Ответами на разные вопросы, относящиеся к встречавшимся в таких условиях искушениям, наполнены письма св. Пасия Величковского к духовным чадам (их письма обычно не сохранялись, а его — сохранялись). Например, в одном из писем он отвечает на вопрос духовного чада: “Что делать монаху, если архиерей заставляет его есть мясо?” Как известно, монахам никогда нельзя есть мясо, а архиереи — монахи и, следовательно, тоже не должны есть мясо; но эти нарушения уже были тогда очень распространены, и еще до революции за архиерейским столом, когда не было поста, почти всегда предлагалось все то же самое, что и за столом какого-нибудь генерал-губернатора, в том числе и мясо. И если за стол были приглашены монахи, то их тоже заставляли это есть, и было как бы неприлично отказываться. И вот, что характерно, св. Паисий Величковский пишет, что монах никогда не должен на это соглашаться, а должен противоречить архиерею и не бояться непослушания в таких случаях.

Вот, такой подход нам завещал св. Паисий: мы должны все время стремиться богатеть в Бога, а для этого есть только один путь — путь духовного внимания и умного делания. Тогда Господь нам подаст и благодать Святого Духа, и сердечное внимание, а также подаст все материальное, что нужно не только лично нам, но и всем тем, кто окажется рядом с нами, и особенно тем из них, кто тоже захочет пойти путем умного делания. В то же время по отношению к внешнему миру мы не должны никого ненавидеть — Боже упаси! — или враждовать с теми, кто не понимает этого пути, но при этом мы не должны и поддаваться их правилам жизни, а должны все время держаться святоотеческих правил. Только тогда мир вокруг нас будет постепенно исправляться, как это произошло вокруг св. Паисия Величковского и его учеников, в том числе и в России. Молитвами св. Паисия Величковского да подаст нам Господь богатеть в Бога. Аминь.