В памяти св. Дионисия Ареопагита сошлась память нескольких разных святых. Богословские сочинения Дионисия Ареопагита в Церкви по важности идут после писаний Нового Завета. Учение св. Дионисия об иерархическом устройстве мира и о познании Бога. Катафатический и апофатический пути познания Бога и третий, самый совершенный путь — через вхождение в Божественный свет и обожение. Мы все должны в какой-то мере приобщиться к возвышенному богословию святых отцов; самый легкий и доступный путь для этого — участие в богослужении.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы празднуем память святого Дионисия Ареопагита, одного из самых почитаемых и самых авторитетных в Церкви святых богословов. И в этом святом почитаются одновременно как минимум две, а может быть, и больше, исторических личности. Про одну из них мы слышали сегодня в Деяниях Апостольских: это был философ Дионисий Ареопагит, обращенный апостолом Павлом во время проповеди в Афинах. Церковное предание повествует о нем, что он стал епископом Афинским и священномучеником. Есть еще другое предание, которое отождествляет его, может быть, и неправомерно, с другим Дионисием — Дионисием, епископом Парижским, тоже мучеником; поэтому в Сен-Дени под Парижем и в самом Париже святой Дионисий особенно почитаем. А самое главное почитание, являющееся причиной того, что сегодня положен такой вот праздник по церковному уставу, пришло к нему потому, что ему были приписаны очень важные богословские сочинения, которые появились во второй половине V века и составлены неизвестным автором, хотя можно приблизительно предполагать, кто это такой был. Эти сочинения излагали одновременно основы христианского богословия и основы аскетики, т.е. рассказывали, как нужно жить для того, чтобы понять это богословие. И все это было взаимно увязано, одно выходило из другого. Причем очень важно было, что именно тогда появилось новое изложение основ православной аскетики, потому что вся последующая византийская монашеская традиция опиралась на Дионисия Ареопагита.

А в чем самая суть этого богословского учения, которое изложено у Дионисия Ареопагита, и которое в Византии получило такой же авторитет, как и учение Нового Завета? У поздних византийских отцов, например, у святого Григория Паламы и других, ссылки на Дионисия Ареопагита идут сразу после ссылок на Новый Завет по степени авторитетности, а потом уже идут ссылки на других святых отцов. Каковы же основные идеи этого богословия? Основных идей, можно сказать, две. Одна относится к устройству мира, а другая — к познанию мира и особенно к познанию Бога.

Что касается устройства мира, то все творение, согласно Дионисию Ареопагиту, иерархично. И прежде всего, это ангельские иерархии, которые стоят выше всех тварей и приводят к Богу, — девять чинов ангельских, которые между собою образуют иерархию. Во-вторых, это иерархия, установленная на земле во время дарования Ветхого Завета. А когда Господь воплотился, появилась третья иерархия — иерархия церковная, именно в новозаветной Церкви. и с одной стороны, она оставила мир таким, каким он был, потому что старое не отменилось, и ангелы по-прежнему остались существами высшими по сравнению с людьми; но в то же время появилось нечто новое, из-за чего смысл старого изменился, — а именно, Сам Бог снизошел в центр этих иерархий и стал человеком, т.е. Он стал ниже ангельских иерархий. Если раньше, до христианства, ангелы опосредовали общение человека с Богом, и почти всегда (хотя и не совсем всегда) Господь открывался людям именно через ангелов, т.е. таков был обычный порядок, то теперь, наоборот, через человека, которым стал Христос, сами ангелы, как пишет Дионисий Ареопагит, получают свое освящение, и как он пишет, они участвуют в нашей Евхаристии. Потому что они не могут причащаться плоти, будучи сами бесплотными, но они все равно участвуют в Теле Христовом, будучи членами Церкви, невидимо, а для этого надо, чтобы Христос воплотился и чтобы служилась литургия. И таким образом, смысл иерархии оказался изменен, потому что верх оказался ниже середины, т.е. во Христе образовалась новая иерархия, которая всех нас возводит в само Царствие Небесное и к единству с Сыном Божиим, т.е. во внутреннюю жизнь Святой Троицы, как это объясняет Дионисий Ареопагит.

А вторая его важнейшая идея относительно познания заключается в следующем. Глядя на творение и постепенно очищаясь, наш ум начинает догадываться о существовании, а потом и непосредственно видеть как нетварный свет, Творца всего. И таким образом, через творение, и не только через вещественный мир, но и через какие-то умственные образы, через какие-то понятия человеческого ума, т.е. идеи, человек постепенно восходит к познанию Бога. Это путь истинного богопознания, но это богопознание хотя и истинно, но очень неполно и несовершенно. Это путь, который Дионисий Ареопагит называет утвердительным или, по-гречески (он на греческом все это писал), катафатическим богословием. Есть другой и более совершенный путь, когда человек понимает, что все, что является тварью, не является Богом. Конечно, нам сейчас это легко представлять, когда мы хотим отречься от примитивного языческого богослужения или от пантеизма. Да, конечно, вещественный мир — это не Бог. Хотя на самом деле это легче сказать, чем понять, потому что на самом деле мы то и дело привязываемся даже к предметам вещественного мира. Но нам уже гораздо труднее понять, что Бог не имеет отношения и к идеям которые находятся в нашем уме, или к каким-то чувствам (что еще грубее, чем идеи). И мы все время думаем, что это какие-то действия благодати, даже чуть ли не сама благодать. Надо все время понимать, что Бог — это ничто из существующего. Дионисий Ареопагит пишет, что если все существа, какие только ни есть, существуют, то Бог — не существует. Потому что в том смысле в каком мы приписываем существование чему-либо из тварного, нельзя приписать существование Богу. И дальше святой Дионисий продолжает: а если Бог существует — т.е. если мы называем существованием то, что присуще Богу, — то тогда ничто остальное не существует. И это более высокий путь богопознания, который достигается через бесстрастие, через отречение от мира, и это называется отрицательным или апофатическим богословием, по Дионисию Ареопагиту.

Но и этот путь несовершенен. Потому что совершенство богопознания, точнее говоря, совершенство обожения — а Дионисий Ареопагит прямо пишет, что само по себе “спасение есть не что иное, как обожение спасаемых”, и не надо думать, что кто-то обоживается, становится Богом и спасается, а кто-то не становится Богом, но при этом тоже спасается, такого не бывает. И вот, этого нельзя достигнуть ни катафатическим, ни апофатическим путем, а это достигается только через то, что Сам Бог приходит к человеку и в него вселяется, — т.е. участием в воплощении Христовом, когда Господь берет человека в Свою собственную жизнь. Именно это и означает вхождение в Божественный свет, который одновременно является “неприступным мраком”, и о котором говорит самый маленький, но самый, вероятно, возвышенный трактат из всех творений Дионисия Ареопагита — “О таинственном богословии”.

А в целом весь этот корпус творений Дионисия Ареопагита построен подобно посланиям апостола Павла: четыре больших послания, т.е. четыре очень больших трактата, и десять сравнительно маленьких посланий, — как и у апостола Павла в корпусе Нового Завета четыре больших послания и десять маленьких. Т.е. Дионисий Ареопагит как бы повторил своего учителя — апостола Павла.

Господь да подаст нам помнить, что все наши шаги в практической жизни могут быть правильными только в одном случае: если они диктуются нашей верой. А наша вера выражается именно в этом богословии, а оно такое вот возвышенное. Поэтому никто не должен говорить: “я домохозяйка, мне надо любить ближних и готовить суп, и этим я спасаюсь”. Очень многие домохозяйки любили каких-то своих ближних и варили суп, но сказать, что этим они спаслись, ни один святой отец не утверждал, и мы не можем знать, спаслись они вообще или нет; очень может быть, что и нет. И потом, такие домохозяйки бывают не только в православии, а и в буддизме, и в индуизме, и особенно, как у нас сейчас, в атеизме. Мы должны стремиться к Богу, к познанию Бога, и стремиться хоть как-то приобщиться к возвышенному богословию святых отцов. И один совершенно простой способ у нас для этого есть — богослужение, которое в концентрированном виде и в доступной, часто поэтической форме выражает все основные идеи православного богословия. Одного православного богослужения без чего бы то ни было другого совершенно достаточно для того, чтобы стать православным человеком, просто надо его внимательно слушать и стараться понять, о чем в нем говорится. Оно все объясняет. Надо участвовать в богослужении, и тогда мы и в быту будем вести себя иначе, у нас будет развиваться память Божия, и мы будем понимать, что за всякой немудрой деятельностью, которой мы занимаемся в жизни, для нас все-таки стоит желание найти спасение души, т.е. тот самый путь жизни, который начертан в возвышенных, может быть, даже самых возвышенных из всех церковных писаний, творениях Дионисия Ареопагита. Аминь.