Санкт-Петербург, ул. Академика Байкова, 14а

Дело не в том, что начальство РПЦ МП стало таким зверовидным
Обращение епископа Григория (Лурье) (Архиерейское совещание РПАЦ) к пастырям и пастве РПЦ МП

Ощущение психологического дискомфорта от пребывания в РПЦ МП сегодня присутствует у многих. Поэтому тем более важно не наделать глупостей – не пытаться уходить из РПЦ МП, когда причин для этого никаких нет, а есть лишь некоторый психологический дискомфорт. Психологический дискомфорт лучше переработать психологическими же средствами, не сопровождая их резкими поступками в реальности.

Когда покидать РПЦ МП священнику, а когда прихожанам? Это два разных вопроса, и часто возникают недоразумения от того, что их путают.

Очень часто прихожане не чувствуют в своей жизни никакого присутствия архиерея, и картинки звероподобного поведения «священноначалия» РПЦ МП из либеральных СМИ не достигают их внимания. С епархиальным начальством приходится общаться священнику, и он своим телом прикрывает прихожан от зловонного дыхания епархиальной канцелярии.

Но вот священнику стало невмоготу. Он решил куда-нибудь уйти из РПЦ МП. И тут возникает дилемма. Конечно, прихожанам больше всего хотелось бы быть богатыми и здоровыми, а не бедными и больными, поэтому они предпочли бы сохранить и любимого священника, и все преференции принадлежности к господствующему вероисповеданию—начиная с того, что по всей стране можно заходить в любые храмы и спокойно удовлетворять свои религиозные потребности. Но если священник уходит из РПЦ МП, то он ставит прихожан перед выбором: или уходить вместе с ним, лишаясь преференций господствующей религии, или оставаться на месте, но лишиться любимого священника. У прихожан—как правило, застигнутых таким выбором врасплох,—возникает проблема «цена—качество»: как правило, изоляция от других приходов и прихожан РПЦ МП – это для них слишком дорогая цена за сохранение высокого качества священника. В общем и целом, качество отдельно взятого священника может быть и похуже, так как в рамках большой церковной организации падение качества компенсируется ростом количества: от отдельно взятого попа жизнь прихожан зависит меньше, чем в тех религиозных организациях, где приходов и клириков мало.

Опыт показывает, что в обычных приходах РПЦ МП подавляющее большинство прихожан никогда не пойдут за священником, уходящим из РПЦ МП. И они правы: если священник уходит из-за проблем с архиереем, то это он уходит из-за своих проблем, а у прихожан проблемы другие, свои: им незачем обрекать себя на серьезные неудобства ради участия в чужой игре (хотя бы в нее играл и горячо любимый пастырь). А я добавлю, что и пастырь таким уходом доказывает, что он не пастырь, а наемник есть и нерадит о овцах: было бы иначе – он бы не уходил по таким причинам, которые непосредственно касаются только его, но не прихожан. Поэтому я и считаю, что священников без паствы принимать в ИПЦ можно только в качестве мирян.

Из этой ситуации может быть – и на самом деле есть – два выхода.

Выход первый: священник переходит по каким-то причинам, непонятным пастве (то есть либо причинам личным, которые паствы и не касаются, либо, как он сам думает, по причинам принципиальным, но пастве не объясненным—так как священник не исполнял свой пастырский долг, который предписывает такие причины с паствой подробно рассматривать и разбирать). Тогда у него только один способ не растерять паству: разрешить ей причащение и совместные молитвы в храмах РПЦ МП. Это условие не будет достаточным, чтобы паству не растерять, но будет необходимым. Фактически, паства при этом остается в РПЦ МП, хотя священник избавился от неприятной административной зависимости.

Принятие этого условия можно считать завершением любой дискуссии о принципиальности причин для выхода из РПЦ МП. Когда причины принципиальны, то есть РПЦ МП осознается как ересь или раскол, то никакого общения с ней в таинствах не захочется и быть не может. А когда просто не нравится начальство, а общение с РПЦ МП сохранить хочется, то это «поповская вольница»: бунт поповских работников против епископов-эксплуататоров. Конечно, это всегда будет востребовано, и поэтому на больших юрисдикциях «мирового православия» всегда будут нарастать подобные церквушки-полипы, но прихожанам лучше держаться как можно дальше от этих поповских разборок.

Выход второй, только для тех, кто выходит из РПЦ МП, чтобы присоединиться к настоящему православию. Священник, если он уже осознал эту необходимость, а паства еще не осознала, должен потратить много времени (не меньше года, но обычно и года бывает мало) на то, чтобы объяснить это остальной части паствы. Из Содома надо бежать, застревать в нем нельзя. Но пастырь обязан сделать все возможное, чтобы еще кого-то спасти. Потому он не должен только сам или только со своей семьей рассуждать об этом шаге, но должен принимать его вместе с прихожанами.

А тогда придется понять, что дело вовсе не в том, что начальство РПЦ МП стало таким зверовидным. Хотя, конечно, спасибо ему, что стало: дало повод задуматься о том, как там оно вообще. Но проблема именно в том, что вообще.

После сергианского раскола 1927 года наши отцы и исповедники сказали однозначно, с кем быть православным, а с кем быть нельзя. Ты хочешь быть с Михаилом Новоселовым, Иосифом Петроградским, Димитрием Гдовским, Виктором Глазовским? Или ты хочешь быть с другими, имена которых я не хочу называть. — Ты можешь ответить, что хочешь быть с теми и теми одновременно. Но это ты так можешь ответить мне. А не им.

2013 год